Покупки в «Березке» после возвращения воспринимались как естественная часть работы за границей. Вот как об этом вспоминал банкир В. Геращенко: «Ну а когда я уже поехал работать в Лондон, в Моснарбанк, там, конечно, жизнь была комфортнее, хватало и на еду, и на тряпки. И, как любому другому “товарищу”, неважно на какую должность посланному за границу, хотелось, естественно, к концу трехлетнего срока накопить чеков “Внешпосылторга” на машину и чтоб еще осталось на одежду из “Березки”…»
[237]
Отдел электроники магазина «Березка» в Москве. Новости и информация. 1974. № 20. С. 2
В целом жизнь совзагранработника представляла собой следующее парадоксальное сочетание: бедное существование за границей из-за экономии валюты, с одной стороны, и последующая покупка на родине за сертификаты автомобиля и других предметов роскоши — с другой. Тот же В. Рахманин в своих воспоминаниях невольно демонстрирует этот парадокс: «[В командировку в Японию] все привезли с собой водку и консервы. Когда кончались эти запасы, наши соотечественники опустошили все запасы спирта в близлежащих аптеках, а на закуску приноровились использовать дешевые куриные лапки и головы, которые варили, получая прекрасный бульон. ‹…› Платили нам здорово — через три месяца я уже купил себе “Волгу-24”»
[238]. О том же пишет и И. Латышев: «В целях расходования наибольшей доли личных сбережений на одежду, питание и предметы роскоши квартирки снимались у японцев многими нашими дипломатами тесные и без особых удобств. Жилищные условия большинства наших работников посольства и других учреждений, несмотря на их высокие валютные заработки, были неважные»
[239].
При этом идея о пребывании за границей как способе заработать сосуществовала в представлениях советских граждан с идеей о выполнении ответственной государственной работы: «Уезжал я с легкой душой. Выполнен долг перед Минвнешторгом, Родиной. К тому же была приобретена автомашина, стереосистема и другие бытовые приборы»
[240]. На практике накопительство могло и затмевать «долг». Журналист, работавший в 1960–1970-х годах в Ливане, вспоминает «одного довольно солидного нашего дипломата, который просидел весь период блокады Бейрута в подвале посольства, не расставаясь нигде, даже в туалете, с атташе-кейсом, набитым чеками “Внешпосылторга”»
[241]. О том же пишет в своем дневнике сотрудник ЦК КПСС А. Черняев, рассказывая о советнике по партийным связям в советском посольстве в Праге: «Ни разу не приглашал к себе домой рабочего, партактивиста, не имеет ни связей, ни знакомств в народной среде. Потому что экономит кроны»
[242].
Технические специалисты
Неправильно думать, что типичными посетителями «Березок» были лишь дипломаты и высокопоставленные чиновники. Напротив, как раз более многочисленной группой были советские специалисты, получавшие вознаграждение в валюте за работу в странах Азии и Африки. Это были люди, направленные для «оказания технического содействия» в постколониальные страны — зону интересов СССР, строившие там промышленные объекты, обучавшие местных специалистов, развивавшие культуру и здравоохранение, то есть инженеры, врачи, учителя, переводчики и просто рабочие.
В отличие от дипломатов и журналистов, имевших за границей штатные места, технические специалисты формально оставались приписанными к своим местам работы в СССР и просто числились в длительной командировке. В основном они командировались по линии Госкомитета по внешнеэкономическим связям (главного ведомства, отвечавшего за оказание технической помощи развивающимся странам), и их зарплата была частью долгосрочного, иногда долларового, денежного кредита, выдававшегося Советским Союзом странам третьего мира, поэтому выплаты советским специалистам осуществлялись в валюте. Как уже отмечалось в первой главе, только за период с 1955 по 1961 год объем средств, выделяемых Советским Союзом для помощи развивающимся странам, вырос с трех миллионов новых рублей до двух с половиной миллиардов
[243]. В 1961 году таких специалистов за рубежом было около восьми тысяч
[244], а в 1970 году — уже 24 тысячи человек
[245].
В Монголии работало больше всего советских специалистов: в конце 1980-х они составляли четверть всех советских специалистов, работавших за границей
[246]. Сотрудник Института востоковедения С. Панарин, с 1974 года ежегодно ездивший в Монголию для участия в совместных археологических экспедициях, считает, что на рубеже 1970–1980-х на различных строительных объектах в Монголии работало около 40 тысяч советских граждан одновременно, а за все время советско-монгольского сотрудничества в Монголии побывало по работе до двух миллионов советских специалистов
[247].
Формально условия работы у этой категории работников были несколько хуже, чем у сотрудников советских и международных учреждений за границей. Например, подъемные техническим специалистам выплачивались в размере 30 % валютной зарплаты (дипломатам и журналистам — 50 %), а оплачиваемый отпуск по болезни давался на срок не более двух месяцев (первой группе — до четырех месяцев). Однако было у технических специалистов и одно преимущество: сотрудникам советских и международных учреждений за границей предписывалось в обязательном порядке проводить отпуск в СССР, тогда как «технарям» можно было остаться в стране пребывания
[248].
