Конечно, в заграничные командировки в основном попадали люди, лояльные режиму, среди выезжавших значительную часть составляли высокопоставленные чиновники. Сотрудник ЦК КПСС А. Черняев в своем дневнике за 1973 год рассказывает, что на заседании Политбюро специально обсуждался вопрос «об упорядочении внешнеэкономических связей министерств и ведомств»: «Смысл был в том, что министры и их замы с бóльшим удовольствием и страстью занимаются загранпоездками, чем своим делом»
[259].
К тому же многим чиновникам полагались надбавки к суточным. В первую категорию, имевшую надбавку 30 %, входили члены правительства, председатели советов министров союзных республик, а также руководители правительственных делегаций, которые выезжали за границу для подписания межправительственных соглашений. Во вторую группу (надбавка к суточным 20 %) входили заместители членов союзного правительства, члены правительств союзных республик, послы и торговые представители, депутаты Верховного совета, первые секретари краевых и областных комитетов партии и действительные члены Академии наук СССР
[260].
Привилегией для людей, занимавших определенные должности, было, кроме того, право на оплату проезда за границу первым классом (на самолете, поезде или судне). Это были руководители учреждений СССР за границей и их заместители, все группы граждан, имевшие право на надбавки к суточным, а также руководители общественных организаций, народные артисты СССР, народные художники СССР и секретари творческих союзов СССР. Всем им также компенсировались фактические расходы по найму жилого помещения независимо от установленных предельных норм.
Однако за пределами надбавок к суточным, проезда первым классом и проживания в более комфортабельных условиях высокопоставленные командированные, выезжая за границу, не имели особенных привилегий. Например, на получение валюты сверх нормы им каждый раз приходилось просить разрешения: председатель исполкома Моссовета В. Промыслов писал в 1964 году председателю Совета министров СССР А. Косыгину: «Алексей Николаевич! Решением директивных органов я должен выехать на семь дней в Италию. Поскольку эта командировка осуществляется на безвалютной основе, просил бы вас, Алексей Николаевич, если имеется возможность, разрешить Министерству финансов СССР обменять мне 70 советских рублей на свободную валюту»
[261]. Тогда же разрешение на выдачу валюты главным деятелям советской авиационной промышленности просил Комитет по авиационной технике: «В соответствии с распоряжением Совета Министров СССР от 29 января 1964 г. № 16 с ответным визитом в Англию 18 апреля выезжает группа советских авиационных специалистов. Прошу вас разрешить обменять деньги по сто рублей на соответствующую сумму в иностранной валюте товарищам Туполеву А. Н., Микояну А. И., Челомею В. Н., Дементьеву П. В., Ивченко А. Г., Туманскому С. К., Хрущеву С. Н., Ильюшину С. В.»
[262]
Если чиновника командировали в соцстрану, выдача валюты контролировалась уже не так строго, к тому же со временем правила становились менее жесткими. Например, журналист и экономист О. Лацис вспоминал, что, когда он в 1980 году в качестве эксперта сопровождал советскую делегацию на сессию СЭВ в Чехословакию, ему был разрешен обмен рублей на кроны без ограничений
[263].
Если в заграничные командировки существовал строгий идеологический отбор и только от государства зависело, кого командировать за рубеж, то выезд на гастроли и соревнования был делом более тонким. Отправлять нужно было тех, кто мог продемонстрировать на Западе величие СССР, а значит, принести валюту в казну
[264]. В результате за границу иногда попадали не вполне лояльные режиму артисты и спортсмены. При обсуждении выезда артистов на гастроли сталкивались интересы Министерства финансов и Министерства культуры, с одной стороны, и КГБ — с другой. Так, в 1956 году Министерство культуры просило ЦК КПСС выпустить на гастроли балерину М. Плисецкую, а КГБ в ответ сообщал, что она «является морально разложившимся человеком» и «высказывает изменнические настроения», поэтому выпускать ее за границу нельзя
[265].
Тем не менее не только Плисецкая, но и другие знаменитые советские артисты, «высказывавшие изменнические настроения», все-таки выезжали за границу. Например, музыкант М. Ростропович ездил на зарубежные гастроли даже после того, как в 1970 году передал за рубеж письмо в защиту А. Солженицына, то есть стал открытым врагом режима: в 1971–1972 годах он посетил восемь иностранных государств и, как всегда, получил за эти поездки валютные гонорары
[266].
Как и в случае с советскими представителями в международных организациях, государство изымало в свою пользу вплоть до трех четвертей с каждого гонорара, который получал от приглашающей стороны советский артист, ученый или спортсмен. В документах Минфина эта практика объяснялась следующим образом: «В ряде случаев советским артистам, выезжающим на гастроли в капиталистические страны, гонорар в иностранной валюте выплачивается в размерах, превышающих потребность на необходимые расходы, связанные с пребыванием их за границей, что приводит к закупке ими различных вещей для перепродажи в СССР»
[267].
В 1955 году, когда активные гастроли советских артистов стали более частым явлением, было установлено, что поскольку «выезды, как правило, проводятся за счет советского государства», то полученные за выступления валютные средства должны поступать в государственный бюджет, однако до 25 % гонорара могут идти на «материальное поощрение артистов»
[268]. В 1958 году эта норма была повышена до 50 %, однако в 1964-м снова снижена до 35 % и оставалась на этом уровне до конца советского периода
[269]. Было и еще одно ограничение: сумма валютного вознаграждения не должна была превышать в переводе на рубли той суммы, которую артист мог получить за соответствующий концерт в СССР
[270].
