Когда советских ученых приглашали для совместной работы в иностранные университеты и платили им там вознаграждение, Минфин также устанавливал им оклад исходя из собственных расчетов (в два-три раза меньше предложенного иностранным учреждением), а деньги, полученные от приглашающей стороны, также шли в госбюджет. Например, в октябре 1967 года советский физик-ядерщик В. Струтинский был приглашен в университет Копенгагена. Его зарплата от датской стороны должна была составить от 4000 до 5000 датских крон, что по официальному курсу Госбанка СССР составляло 520–650 инвалютных рублей. Однако советской стороной было решено оставить ему из этих денег лишь 227 инвалютных рублей
[271].
Бывали случаи, когда суммы, заработанные за границей, целиком сдавались в бюджет. Например, в 1980 году советские автогонщики участвовали в международном ралли в Великобритании от имени объединения «Автоэкспорт» — для рекламы советских автомобилей. Они заняли второе место и получили денежный приз. Эти деньги были изъяты у них «Автоэкспортом», который затем сдал их в государственный бюджет и отчитался об этом Министерству финансов СССР. Начальник валютного управления Минфина направил в связи с этим письмо в Министерство внешней торговли, уточнив: «Минфин считает практику “Автоэкспорта” правильной и просит вас дать указание о том, чтобы по этому вопросу Минвнешторгом было дано соответствующее указание всем торгпредствам и внешнеторговым объединениям»
[272].
Граждане, выезжающие за рубеж на короткий срок, еще больше (так как и времени, и денег было немного) стремились сэкономить драгоценную валюту. И небольшие суточные, и оставшиеся после вычетов государства иностранные гонорары они хотели или потратить на покупку вещей за границей, или обменять по возвращении домой на сертификаты/чеки «Внешпосылторга».
Экономили советские командированные прежде всего на еде. В отчете комиссии ЦК КПСС по поездкам за рубеж за 1959 год сообщается: «Артист ГАБТа А. Кузнецов в Австралии чрезмерно экономил свои деньги на питании, не в меру использовал бесплатное угощение, по этому поводу австралийская газета поместила сообщение о “прожорливости советского артиста”»
[273]. Банкир В. Геращенко вспоминает, как он недоедал, будучи в 1973 году в командировке в Люксембурге по заданию Госбанка СССР: «Смешно вспоминать сейчас про существование советских командированных за границей, с отечественными суточными. Мой товарищ, когда нас никто не приглашал на ланч, любил приговаривать: “Солнце село ниже ели, время ср…, а мы не ели!” Я тогда предлагал сходить в магазин за помидорами, тем более что водка у нас с собой была всегда. Но он рационально ждал следующего дня: авось все-таки кто-нибудь пригласит нас на прием и суточные удастся сохранить»
[274].
Неприлично экономить приходилось и артистам. Певица Большого театра Г. Вишневская в своих воспоминаниях пишет, что все ее коллеги по гастролям везли с собой еду из дома, чтобы не тратить за границей драгоценную валюту: «Когда наш советский авиалайнер спускался на чужую землю, из него вываливалась ватага, всем своим видом напоминающая цыганский табор: мешки, сумки, набитые до отказа кастрюлями, электроплитками, продуктами, сухарями, консервами и прочим вплоть до картошки»
[275].
Той же стратегии придерживались и высокие советские чиновники, выезжавшие в короткие командировки. А. Черняев, заместитель главы международного отдела ЦК КПСС, так описывает в дневнике свою поездку в Нью-Йорк в 1979 году: «Очень мило нас встретили сотрудники нашей миссии в ООН. Приволокли с собой целый ящик всякой домашней еды, в том числе пирожки, испеченные женами. Всего этого нам хватило на все двое суток в Нью-Йорке. Благодаря этому мы сэкономили деньги, и я сумел даже купить себе кожаный пиджак за 100 долларов»
[276].
Иногда советские командированные получали дополнительную валюту путем продажи привезенных из СССР вещей. Историк М. Прозуменщиков приводит архивные данные о том, что многие советские спортсмены, выезжая на соревнования, продавали за рубежом привезенные с собой советские часы и фотоаппараты, приобретали на вырученные деньги заграничную одежду, обувь, мохеровую пряжу и по возвращении продавали их через знакомых или через комиссионные магазины
[277].
Работники транспорта (проводники и бортпроводники), также часто выезжавшие за границу, накапливали благодаря продаже в СССР заграничных вещей крупные суммы денег. Респондент из Москвы вспоминает: «У меня друг работал в экипаже “Аэрофлота”, так они скидывались всем экипажем — все свои командировочные — и покупали, например, видеосистему. Продавали ее здесь очень задорого. Из этих международных авиалиний вышло очень много богатых людей»
[278].
Однако копили валюту командированные не только ради покупки за границей дефицитных товаров, но и ради обмена валютных суточных на «березочные» сертификаты/чеки. Пианист В. Крайнев вспоминал: «Как-то раз сыграл я на Кубе несколько концертов, получил деньги, а тратить-то там их не на что; меняешь на чеки с желтой полосой и потом покупаешь в Москве подарки»
[279]. Модельер И. Андреева, работавшая с 1960-х годов в советских институтах, которые разрабатывали модели для легкой промышленности, в своих воспоминаниях пишет, что первая ее командировка была в Болгарию. Ей выдали суточные в болгарской валюте, а также обменяли 30 рублей на личные расходы. Получившуюся сумму знакомые советовали ей вообще не тратить во время поездки, «ведь даже болгарские левы можно было вернувшись обменять на сертификаты для магазина “Березка”, в котором, в свою очередь, можно было найти товары еще лучше, чем в самой Болгарии»
[280].
