С 1973 года, согласно постановлению Совета министров СССР, все выплаты от иностранных издательств должны были идти только через ВААП
[319]. Конечно, диссидентские статьи и книги по-прежнему направлялись за границу неофициально, но издания за рубежом переводов официальных советских писателей теперь происходили по договору с этим агентством.
Валютные отчисления через ВААП шли и советским драматургам, чьи пьесы ставились за границей. Режиссер М. Розовский вспоминал: «Спектакль “История лошади” шел на Бродвее по восемь раз в неделю, договор с его постановщиками был заключен от имени ВААПа, а мне причиталось какое-то небольшое количество чеков “Внешпосылторга”, которое я мог отоварить в магазинах “Березка”»
[320].
С 1976 года обмен валютных переводов, шедших не через ВААП, был полностью прекращен. Эта мера была направлена как раз против «неблагонадежных» получателей гонораров. Постепенно соображения выгоды от получения валютных переводов отступали перед соображениями государственной безопасности: чтобы перекрыть нелояльным гражданам доступ во внешпосылторговские магазины, государство отказывалось от какой-то части валюты, которая могла бы прийти в казну. Именно этот момент был выбран, видимо, потому, что в то время разработали единые чеки «Внешпосылторга» (взамен трех видов сертификатов) и вообще взялись за упорядочение валютной торговли. Сначала появилось секретное постановление Совета министров, запрещавшее обменивать денежные «подарки» на сертификаты в/о «Внешпосылторг»
[321]. Спустя три дня вышло несекретное постановление, где все было высказано более завуалированно: согласно этому постановлению все переводы из-за границы облагались пошлиной в 30 %, однако некоторые категории граждан «освобождались» от уплаты этой пошлины. В число «освобожденных» попадали как раз те, кто получал суммы через Инюрколлегию и ВААП, а также переводы от советских загранработников своим семьям и переводы из стран СЭВ. О том, что не освобожденные от пошлины не имеют право на сертификаты «Внешпосылторга», сказано не было
[322]. Однако в приказе Внешторгбанка от 11 ноября 1975 года подытоживалось: «Гражданам СССР по поступившим на их имя из-за границы денежным средствам в иностранной валюте в качестве подарков производить выплаты только в рублях по действующему курсу Госбанка СССР. При этом за выплату денежных сумм взимать госпошлину в размере 30 %»
[323].
Тем самым с января 1976 года обменять гонорар за публикацию за рубежом на заменители валюты могли только писатели или их наследники, заключившие договор с ВААП, а те, кто передавал рукописи за границу неофициально, теперь могли получить свой гонорар только в рублях. С введением с 1977 года единых чеков «Внешпосылторга» писатели стали получать через ВААП валютные заменители и за публикации в социалистических странах
[324].
Среди официально издававшихся за границей писателей также было много людей, нелояльных режиму. Как и в случае с оппозиционно настроенными советскими артистами, которых государство отправляло за рубеж для извлечения прибыли и улучшения международного имиджа СССР, оно было материально заинтересовано в издании за границей произведений, не поощряемых на родине по политическим мотивам. Так, продолжали получать чеки через ВААП наследники Б. Пастернака за издания за границей романа «Доктор Живаго», из-за которого сам писатель был подвергнут жестокой травле в СССР
[325]. Сын писателя Е. Пастернак вспоминал, что, будучи близок к диссидентскому кругу, также часто покупал в «Березке» продукты для посылки политзаключенным в лагеря
[326].
Имели доступ к «Березке» через ВААП и братья Стругацкие, пользовавшиеся в 1960-е годы невероятной популярностью и одновременно одобрением властей, а затем впавшие в немилость. В эти годы чеки «Внешпосылторга» были для них не просто способом пропитания, но даже, как они вспоминают, позволяли жить вполне шикарно: «Был период в нашей жизни (70-е годы, почти целиком), когда нам пришлось здорово подтянуть пояса. Новые договоры с нами не заключались, а старые начальство не желало исполнять. Аркадию пришлось поступить снова на работу, а мне — продать коллекцию марок, которую я собирал 25 лет. Но при всем при том мы были гораздо более благополучны, чем большинство наших знакомых писателей: ведь нас много печатали за рубежом, и, хотя восемьдесят процентов наших гонораров забирало государство, остатков (в виде так называемых чеков “Внешпосылторга”) хватало, чтобы уверенно держаться на плаву. Я даже время от времени имел возможность обновлять себе автомашину на эти чеки»
[327]. Действительно, в письме Бориса Стругацкого брату от 26 июня 1980 года читаем: «Получил приличную сумму из ВПТ [ «Внешпосылторга»] — 1196 р[ублей] ч[еками]. — И еще оттуда же пришло письмо, что на моем счету 2477, за каковыми надо приехать. Ужо. В связи с этими новостями пошел и купил новую машину — жигуль 21011. Хоть эта польза будет от чеков»
[328].
