Это у него мимикрия такая.
Уже подспудно ощущая тревогу, Ник присел за стол напротив Гришина. Тот откашлялся, потом начал издалека:
— Ник, ты знаешь, как я к тебе хорошо отношусь. Нет, правда, до сегодняшнего дня к тебе, по сути, не было никаких претензий.
Вступление не сулило ничего хорошего. Ник напрягся.
Гришин тужился, видимо, пытаясь подобрать слова, а потом решил не тянуть кота за хвост.
— Короче! — он махнул рукой, словно воздух рубанул, посмотрел на Ифрита. — У нас, точнее у вас, проблема. Очень серьезная.
Женя?
Ифрит, в отличие от Гришина, был не менеджером, а технарем, поэтому говорил коротко и по делу.
— Кто-то из твоего отдела последнюю неделю копировал базу с частной перепиской. Копировал на внешние носители, которые так и не получилось найти. В общем, базу по частям выносили из офиса и сливали кому-то налево.
Прежде чем Ник смог осмыслить услышанное, Гришин поспешил добавить:
— Это очень серьезная ситуация. Спустить такое на тормозах не получится. В общем, Ник, во-первых, нам надо знать, кто это делал, и кому сливалась информация.
Ника так и подмывало спросить, что же будет «во-вторых», но вместо этого он, немного ломающимся голосом поинтересовался:
— Вы подозреваете кого-то конкретно?
— Мы подозреваем твой отдел, — сказал Гришин. — У тебя есть три дня, чтобы найти виновника. Иначе нам придется расстаться со всем отделом — и, поверь, это максимум, что я могу сделать, учитывая мое уважение к тебе.
Корпорации не выгодна шумиха, связанная с утечкой информации. Тем более, базы с частной перепиской. Поэтому никто не будет подавать в суд, ограничатся увольнением. Но и терять работу Нику не хотелось. Особенно сейчас, когда никаких других источников доходов нет.
Да и не в доходах только дело ведь. Нику всего двадцать лет, а он уже начальник отдела в крупной корпорации. Вся карьера впереди… увольнение будет не просто fail, а epic fail.
Ник вернулся в отдел со смешанными чувствами. Он не стал сразу рассказывать всем, что произошло, сначала просто осматривал всех сотрудников, пытаясь понять, кто из них согласился ради денег, или еще по какой-то причине фактически предать своих коллег.
Все работали, как и раньше, никаких изменений не было.
Все как обычно, только теперь Ник знал, что в отделе завелась «крыса».
Ему нужно было посоветоваться с кем-то. Лекс? Несмотря на то что в последнее время между ними отношения нельзя было назвать братскими, больше у Ника друзей не было. Ну, разве что Синка, но она в этой ситуации была бесполезна. Не привлекая внимания, Ник тихо сказал, приблизившись к столу Лекса:
— Надо поговорить.
Они вышли в переговорную, там Ник пересказал Лексу разговор с Гришиным.
— Это точно кто-то из нашего отдела? — спросил Лекс, закуривая.
— Ифрит так сказал, — пожал плечами Ник.
— А кто точно, они не знают? — спросил Лекс.
— Если бы знали, наверное, мы бы тут не сидели? — буркнул Ник.
Он посмотрел на Лекса, и вдруг его осенило. Словно все кусочки мозаики-пазла сложились воедино, в целую картинку.
— Лекс… — медленно произнес Ник.
— Да?
— А откуда у тебя деньги? Телефон, художника ты оплатил, перловика…
— Ты что, думаешь, что это я?
— Я пока ничего не думаю, а спрашиваю.
— Ты меня подозреваешь… — Лекс тяжело задышал. — Ник, ты попутал?
— Путает паук паутину. Я тебя пока не обвиняю, потому что надеюсь, что ты объяснишь мне, откуда у тебя деньги?
— Я что, отчитываться перед тобой должен?
— Ты что, не понимаешь? — воскликнул Ник. — В нашем отделе «крыса», и в это же время у тебя появляются деньги! Что мне думать?
— Да мне плевать, что тебе думать! Считаешь, что это я? Доказывай. Не можешь? Пошел нах!
Он вышел из переговорной, хлопнув дверью.
День закончился ничем. Ник переговорил со всеми из отдела, объяснил ситуацию. Поговорил с Ифритом, но тот лишь развел руками.
— Если бы мы знали, кто — мы бы уже действовали, — ответил Ифрит. — Так что это твой крест.
Отчаяние охватило Ника. Он не знал, что делать — с одной стороны, не хотелось верить, что это мог сделать Лекс, с другой стороны, больше подозревать было некого.
Возвращаясь домой, Ник вдруг нестерпимо захотел увидеть Синку.
Позвонил ей на мобильный, но она не отвечала. Набрал через несколько минут — бесстрастный женский голос сообщил, что абонент находится вне зоны действия.
И тогда Ник решил поехать к ней домой. Вот так, без предупреждения, познакомиться с бабушкой, а потом официально сделать Синке предложение, от которого она не сможет, не должна отказаться.
Он был пару раз возле ее дома, провожал до подъезда, и знал, что она живет на шестом этаже в квартире с угловыми окнами.
Дождавшись, пока кто-то из местных откроет подъезд, Ник поднялся на шестой этаж и позвонил.
Дверь открыл мужик лет сорока в потертых тренировочных штанах и мятой майке.
— Здрасьте… — растеряно произнес Ник. — А Син… а Инну можно?
— Какую Инну? Нет тут никаких Инн, — с подозрением ответил мужик.
— Сема, кто там? — послышался басовитый женский голос, совсем не похожий на Синкин.
Квартиру, что ли, перепутал? Вроде нет, этаж тот же.
— Ей двадцать лет, светлые волосы, короткие… — быстро перечислил Ник приметы девушки. — Глаза разного цвета, один зеленый, другой синий… У нее бабушка еще больная, еле ходит.
— Ни разу не видел тут таких, — ответил мужик. — И бабушек больных у нас нет, все здоровые, слава Богу. А тебе подъезд из какой квартиры открыли?
Дальше продолжать диалог смысла не было.
Спускаясь по лестнице, Ник снова набрал номер Синки. И снова тот был отключен, либо вне зоны действия сети.
А когда Ник вернулся домой, то первое, на что обратил внимание — это довольное, даже счастливое лицо Лекса. Обычно не вылезавший из своей комнаты, он шуровал на кухне. Бутылка вина, уже наполовину початая, тарелка сыра.
— Можно спросить, от чего ты так прешься? — хмуро спросил Ник.
— Я игру запустил в бета-тесте, — похвастался Лекс.
— Ты что, идиот? — осведомился Ник. — Нас уволят не сегодня-завтра…
— Да и пох. — ответил Лекс. — У меня все хорошо, чего и тебе желаю. Мы, кстати, собираемся на следующей неделе в Турцию, не хочешь присоединиться?
— Мы — это кто?
— Я и Синка, — Лекс выждал несколько мгновений, чтобы насладиться оторопевшим видом своего друга, потом добавил: — А ты что, думал, что я буду молча наблюдать, как ты ее окучиваешь?
