Да ничего это не значит. Мысли Балабанова прочитать не могу, но в то, что этот жулик задумал какую-то аферу, верю с каждым днем все больше и больше.
Первую ночь практически не спала, ворочаясь с одного бока на другой. Прислушивалась к шагам за дверью, которых, как ни странно, не было и в помине. Не стала спорить с Пашкой насчет доверия и его добрых намерений — устала очень с ним воевать. Лучше согласиться, ведь все равно надолго не задержусь в его доме. Найду какой-то повод и сбегу, не раздумывая ни минуты.
Весь следующий день сидела на рабочем месте как на иголках — не хватало еще чтобы Балабанов позвонил в самый неподходящий момент. Расслабилась немного только дома. Уже и квартиру Пашки называю своим домом, так не далеко и до совместного семейного бюджета.
Какой благородный — кредитку свою отдал, карточку на заправку бесплатную вручил. Посопротивлялась немного для порядка, но в глубине души прониклась и даже порадовалась, что ошибалась в парне. Если честно, меня и саму интересовал финансовый вопрос, но задать его в лоб постеснялась. Даже в уме прикидывала, надолго ли хватит моей прокурорской зарплаты, если сейчас начну проявлять независимость. Но речь Пашки впечатлила, поэтому отказываться не стала.
Вечером приготовила ужин, позанималась с Максом — мальчик оказался очень способным. С открытым ртом слушал мою лекцию по истории, когда я вошла в образ, вспоминая любимый предмет.
— Тебе надо учительницей работать, так клёво рассказываешься, — улыбался парнишка.
— Ага, чтобы я вас там всех поубивала на второй же день. Меня ж посадят, — выдала я серьезно в ответ, на что мальчик залился смехом.
А вот с физикой вышла засада — терпеть не могу точные науки. Как ни пытались мы с Максом разобраться в новых формулах, ничегошеньки у нас не вышло. Пришлось подключать свою подружку, которая по телефону объяснила моему подопечному новую тему за семь минут.
В самый разгар нашей с Максом учебы Балабанов прислал сообщение на вайбер. Не забыл. И даже не вспылил, когда я сухо отвечала на его настойчивые вопросы.
Даже слышала, когда он пришел домой с работы. Подошел к порогу моей спальни и пару минут тихо стоял. А я старалась дышать как можно ровнее, чтобы парень не почувствовал моего волнения.
В пятницу произошел инцидент, которого я никак не ожидала. Ведь правда не знала, когда Пашка вернется. И надо же — столкнулась с ним лоб в лоб прямо на выходе из ванной. Крепко вцепилась пальцами в полотенце, как будто это был единственный спасательный круг. Что-то пробурчала в ответ, краснея под пристальным и оценивающим, даже раздевающим с ног до головы, взглядом Пашки, и быстро ретировалась в комнату.
А в первый свой законный выходной просыпаюсь ни свет ни заря, так как дико болит живот. Не знаю, за что мне выпали такие мучения, но боль адская, порой даже сопровождающаяся потерей сознания. Как же я могла забыть об этих днях!
В сумке лежит “дежурное” гигиеническое средство в единственном экземпляре. Но до коридора еще надо как-то доползти.
Стону, лежа на боку, вцепившись руками в живот. Сил терпеть нет. А встать с кровати тем более. И пока не могу понять, что мне делать и как поступить. Не Балабанова же в аптеку посылать.
Проходит минут пять, видимо мои стоны слишком громко звучат в полупустой квартире, как в спальню влетает Пашка. Слава Богу, хоть в легких спортивных штанах, зато с полуголым торсом. Но любоваться подобной красотой нет сил. Хотя в прошлый раз я оценила стальные мышцы, накачанный пресс и прекрасную физическую форму парня.
— Что случилось? — голос Паши звучит испуганно. Подходит ко мне ближе и присаживается на корточки, заглядывая в глаза. — Сильно болит?
— Очень, — снова кривлюсь от очередного приступа. Да когда же это все закончится, Господи. — Сумку из коридора принеси.
Балабанов молча встает и направляется к выходу из комнаты. Но тут как ураган влетает в спальню Макс и точно так же, как пару минут назад делал его брат, подбегает ко мне, присаживается на корточки и испуганно заглядывает в глаза.
— Дариночка, что случилось?
— Приболела, — не узнаю своего хриплого голоса, и снова вырывается громкий стон от очередного приступа боли.
— Ты только не умирай, — шепчет мальчик, гладя меня по щеке.
Слышу, как в дверях фыркает от смеха Паша, а мои глаза округляются от подобной фразы.
— С чего вдруг она умрет, балбес? — Балабанов протягивает мне сумку.
— У меня бабушка тоже болела, а потом умерла, — печально произносит Макс, а Паша снова смеется. — Дарина, — снова обращается ко мне. — Может, тебе водички принести?
— Лучше из комнаты выйдите, — пытаюсь приподняться, но у меня это с трудом получается. — В аптеку можешь меня свозить? — обращаюсь к старшему балбесу.
— Могу сам съездить, — усмехается. — Говори, что надо купить, — и, глядя на мое перекошенное лицо, добавляет вполне серьезно: — Такое чувство, что мне пять лет. Ерундой не страдай, куда ехать собралась в таком состоянии? А ты, — обращается к брату, — давай бегом в ванную, а потом принесешь Дарине сока. Пока я быстренько сгоняю в аптеку и магазин, остаешься за старшего.
Макс оживает на глазах и пулей вылетает из комнаты с довольной физиономией.
— Спасибо, — шепчу, снова укладываясь на бок. — Любое сильное обезболивающее и…
— Да понял я, — перебивает меня и снова усмехается. — Стеснительная ты моя. Вот уж не ожидал, — бухтит себе под нос, выходит из комнаты и закрывает дверь, так что окончание фразы, чего там Балабанов не ожидал, услышать не могу.
Кое-как привожу себя в порядок, после чего снова падаю на кровать. И мне в ванную не помешает сходить, но теперь буду ждать Пашку, чтобы помог. Какая к черту независимость в таком состоянии? Даже мой строгий шеф уже привык к моим критическим дням, разрешая мне отлежаться даже в разгар рабочей недели. А после того, как я разочек грохнулась в обморок прямо на совещании посреди его кабинета, перестал кривляться и бухтеть, отпуская домой безоговорочно.
Не Макса же просить в самом-то деле сводить меня в ванную. Как-нибудь потом расскажу ему, чем отличаются мужчины от женщин, чтобы больше ерунды не нес. Удумал тоже, но мужская забота в лице двух братьев поднимает настроение. Особенно поведение Пашки не оставляется меня равнодушной. Что-то с каждым днем начинаю думать о нем всё больше и больше. Не нравятся мне подобные мысли, ох, как не нравятся!
Макс, как и велел старший брат, приносит мне на подносе сок и бутерброд. Сидит рядом, держит за руку и постоянно успокаивает.
— Сейчас Пашка приедет, и ты поправишься!
Вроде взрослый мальчик, но его наивность трогает до глубины души. Приятно, не спорю, поэтому смешная физиономия парнишки с испуганными глазами вызывает улыбку. Никогда бы не подумала, что он такой впечатлительный.
— Обязательно поправлюсь, — делаю глоток сока, отказываюсь от бутерброда и снова ложусь на бок. — Выпью таблетку и отпустит, не переживай.
