— Не обсуждается, — отвечаю тоном, не требующим возражений. — По крайней мере, пока, — добавляю мягче, расплываясь в улыбке.
— Ладно, — лицо Балабанова приобретает ехидное выражение.
Точно, что-то задумал. Знать бы еще, что у него в голове. Потому что его слишком быстрое согласие настораживает.
Но через пару секунд охаю, так как Паша опускается ниже — сначала проводит пальцами по внутренней стороне бедра, после чего дотрагивается губами. Мои коленки непроизвольно сжимаются, но мужская рука останавливает мой порыв.
— Паша, — произношу негромко, но от столь интимных прикосновений голос мой начинает хрипеть.
— Ножки раздвинь, — на пару секунд отрывается от своего занятия, после чего жаркий язык проводит дорожку по коже, останавливаясь именно на месте, где красуется этот злосчастный знак бесконечности. — И не мешай мне.
— Не надо, — снова охаю от очередного прикосновения. — Я, — делаю паузу и негромко добавляю: — Стесняюсь.
Хорошо, что он не видит моего лица. Останавливается, усмехается, после чего надавливает на коленки, разводя ноги в разные стороны.
— Детский сад какой-то, — снова проводит пальцами по внутренней стороне бедра, где только что побывал его язык. — Лежишь и молчишь, — делает паузу. — Нет, с “молчишь” я погорячился. Лежишь, стонешь, кричишь, охаешь и ахаешь — все, что угодно, главное, мне не мешаешь делать тебе приятное. Все поняла?
— М-мм, — только и могу произнести в ответ, чувствуя, как жаркие губы снова движутся по моей ноге вверх…
Просыпаюсь довольно рано, лежа у Паши на плече. Аккуратно выбираюсь, убегая в душ. На пару минут задерживаюсь, глядя, как мой любимый мужчина переворачивается на живот, обхватывая руками подушку. Не могу оторвать взгляда — кстати, впервые вижу, как он спит. Такой милый и беззащитный, что хочется обнять, прижать к груди и никуда не отпускать.
Улыбаюсь, после чего уже целенаправленно двигаю в ванную.
После горячего душа надеваю нижнее белье, которое перед этим собирала по всей комнате, и залезаю под одеяло, прижимаясь к Пашке. Он продолжает громко сопеть, никак не реагируя на мои прикосновения. Точно спит, а не притворяется, как он любит иногда делать. Решаю просто полежать рядом, но сама не замечаю, как под сопение Балабанова тоже засыпаю.
— Тук-тук-тук, — сквозь сон слышу женский голос и резко открываю глаза. — Мы входим, — опять раздается крик за дверью. — Кто не спрятался, я не виновата.
Сначала подумала, что приснилось, но Анькин голос не перепутаю ни с чьим другим. Интересно, что она здесь делает и кто такие “мы”?
— Паша, вставай, — начинаю трясти Балабанова, который только мычит в ответ. Слава Богу, хоть умудрился надеть боксеры, правда, я так и не заметила, когда именно он это сделал.
Не успеваю его растолкать, как ручка на двери медленно опускается вниз. Успеваю только прикрыться одеялом, сидя на импровизированной кровати, причем другой край натягиваю на Пашку, как в комнату входит Анюта на пару с улыбающимся Максом.
— Доброе утро, — парочка произносит синхронно, останавливаясь на пороге и уставившись на меня.
— Пока вы не пришли, все было чудесно. Балабанов, просыпайся, у нас гости — снова пихаю парня в бок, но он никак не реагирует, продолжая сопеть в подушку. — Кстати, а что вы здесь делаете? — смотрю пристально сначала на усмехающуюся Аньку, после чего перевожу взгляд на счастливого Макса.
Спросонья еще не совсем понимаю, что происходит, но уже чувствую — здесь явно что-то не так. Какого хрена они сюда приперлись, скажите на милость?
— Я же обещала Макса привезти, — моя подружка делает невинное лицо. — А тут Светлана Петровна блинчиками соблазнила.
— С медом и абрикосовым вареньем, — поддакивает мой подопечный, продолжая светиться, как рождественская ёлка.
— Петровна умеет, тут не спорю, — киваю головой в ответ, но тут мой мозг начинает работать в полную силу. — Так, стоп, какие блинчики? — делаю серьезно выражение лица. — Вы как здесь очутились? — последнее слово произношу чуть ли не по слогам, понижая интонацию, после чего поворачиваю голову в сторону Пашки.
Успеваю заметить, как он закрывает один глаз и снова начинает громко сопеть.
— Мы, наверное, пойдем, — произносит Анька тихо.
— Стоять, — кричу, не поворачивая головы в сторону подруги и мальчика. — Ну, Балабанов, аферист, — перевожу взгляд на парочку, которая топчется на пороге комнаты. — Ладно, Макс, но как ты могла участвовать в этой авантюре? Предательница, — фыркаю, скривив губы в ехидной улыбке. — Ведь даже не ожидала от тебя такой подлянки, Анюта.
— Меня Паша культурно попросил, — голосом учительницы младших классов произносит моя любимая и ненаглядная подружка. — Привел веские аргументы, и я не смогла ему отказать.
— Не смогла отказать, — перекривляю Аньку, снова поворачиваясь к Балабанову лицом.
Беру в руки подушку и замахиваюсь.
— Беременных женщин и детей бить нельзя, — кричит Анюта с порога.
— Вообще никак нельзя, — поддакивает Макс. — Аня, пошли блины есть, — и парочка исчезает из комнаты, громко хлопая дверью, оставляя нас с Балабановым снова вдвоем.
— За полчаса столик заказал, говоришь, — смотрю на улыбающегося Пашку, который открыл оба глаза и уставился на меня. — Я тебе устрою, — и опускаю подушку ему на голову, надавливая сверху.
— Задушишь, — пытается вырваться этот аферист, но я давлю еще сильнее.
Бьет пару раз рукой по матрацу, после чего перестает подавать признаков жизни.
— Эй, — кричу, не выпуская подушки из рук. — Завязывай притворяться, аферюга, — но парень так и лежит неподвижно. — Паша, — уверена, что делает это специально, но все равно убираю подушку с лица парня. — Очнись, — толкаю его, но он продолжает лежать, не шевелясь.
Приближаю свое лицо к нему поближе, чтобы почувствовать дыхание, но Балабанов одним резким движением перекидывает меня через себя, наваливаясь сверху.
— Испугалась? — поднимает обе брови вверх, приближаясь ближе. — Будешь знать, как над спящим издеваться.
— Даже Аньку подговорил, вот же фантазия у тебя, — ехидно кривляюсь в ответ. — Ведь и мысли не возникло, что ты подстроил ночевку Макса. А этот малолетний аферюга тоже хорош — второй раз меня провел вокруг пальца. Пора уходить из прокуратуры, элементарной подставы не замечаю.
— Доставишь мне огромную радость своим уходом, — шепчет на ушко, кусая мочку. — Будешь больше времени проводить со мной, — проводит языком по виску, вызывая желание и дрожь во всем теле. — Договорились?
— Я с аферистами не договариваюсь, — стону на последнем слове, так как жаркие губы уже вовсю шарят по моему телу, опускаясь с шеи на живот. — И буду мстить, — еле слышно произношу, после чего слышу смешок. — Внизу народа куча, что ты делаешь?
