“Я Дианочке заочно поставлю пятерку за год — она такая миленькая” — вторила ему математичка.
“Как вы меня уже достали”! — вертелось у меня в голове, и я лишь скрипела зубами, отмалчиваясь.
Сама не заметила, как закончился одиннадцатый класс, а мне вручили золотую медаль. Конечно же, было немного обидно, что большинство моих одноклассников так и продолжают считать, что оценки мне ставили исключительно за красивые глазки, а никак не за ум и настойчивость, но сейчас я на это просто не обращаю внимания. Хочется так думать людям — ради Бога, доказывать идиотам, что они — типичные идиоты даже желания не возникает.
Но от Ангелочка я не смогла избавиться даже на юрфаке, куда поступила сразу же после школы. Здесь, по крайней мере, не все преподаватели обращают внимание только на мою внешность…
— О чем задумалась, красавица? — выводит меня монотонный голос из воспоминаний, и я поднимаю глаза на Аглаю.
— Пытаюсь понять, под какой пункт из статьи о мошенничестве вы попадаете, — у меня получается дольно грубовато, но женщина меня реально бесит.
Ведь не может она в картах прочитать ни об Ангелочке, ни о юрфаке.
Или все-таки может?
Глава 4
— Скоро тебе предложат перспективную работу, — Аглая лишь мельком бросает взгляд на карту, после чего опять смотрит мне в глаза.
Я так понимаю, комментировать мое последнее высказывание женщина не собирается? Ладно, не буду акцентировать на этом внимание, но все равно не верю ни единому ее слову.
— Через два года точно предложат, — ее очередное предсказание вызывает лишь смех, и никак не удивление или восхищение. — А если не предложат, то пойду работать на фирму к брату. Так что не угадали вы, уважаемая…
— Месяц, — прерывает мое веселье гадалка. — Но, думаю, даже меньше. Неделя, максимум две, и у тебя откроются отличные перспективы на будущее.
Улыбка резко спадает с моего лица, и больше, почему-то, веселиться не хочется. Этого Аглая тоже не может знать, хотя ее предсказания вилами по воде писаны. И даже думать об этом не собираюсь — иначе никаких нервов не хватит жить в постоянном ожидании и надеяться, что на днях услышишь долгожданный телефонный звонок.
Конечно же, мне никто не обещал позвонить уже сейчас, пока я еще студентка, но ведь надеяться и верить не запрещено? И сейчас эта наглая женщина хочет меня спровоцировать и заставить все-таки поверить.
Нет уж, уважаемая, ничего у вас не выйдет.
— Так, а принц когда появится? — решаю я перейти на нейтральную ему, чтобы и дальше не забивать себе голову всякой ерундой. — А то я всё жду, а он всё не приходит, — усмехаюсь, всем своим видом показывая, как меня забавляет вся эта ситуация.
— Не переживай, — Аглая не разделяет моего веселья, произнося слова слишком серьезным тоном. — Он уже приехал.
— И что, — наклоняюсь к ней поближе, — прямо с короной?
— А как же, — женщина продолжает пристально сканировать меня. — Скинуть бы мне годков двадцать, от такого я бы точно не отказалась.
— Вот и забирайте его себе, а я как-нибудь без коронованных личностей обойдусь, — встаю со стула и лезу в задний карман шорт за деньгами. — Надеюсь, вы нам сделаете скидку, как оптовым покупателям? — бросаю на стол пятьсот рублей, но Аглая даже глазом не ведет.
— Имя у тебя королевское, — с довольным видом и победоносной улыбкой произносит женщина.
Надо же, и тут угадала — по-другому я не могу объяснить всё происходящее. Ну не верю я, хоть ты тресни, что она прочитала и имя, и прозвище, и мою будущую работу, и даже принца в картах.
И никто меня не переубедит в обратном.
— Знаете какое? — останавливаю свой порыв немедленно выйти из комнаты. Уж очень мне любопытно, что она сейчас ответит.
— Нет, — спокойно произносит Аглая. — Могу только предположить. Екатерина, Елизавета, Анна…
— Диана, — подает голос моя лучшая подруга, чтоб у нее язык отсох.
Вот спрашивается, кто ее просил влезать в нашу “милую” беседу с гадалкой?
— И с принцами у нас напряженка, — снова расплываюсь в ехидной улыбке. — Все мне известные коронованные личности уже женаты, а новые еще не родились. Да и я стану старой, пока они вырастут, так что…
Развожу руками, а после разворачиваюсь и направляюсь к двери, по дороге хватая за руку Ритку, которая на протяжении всего времени так и стояла посреди комнаты с широко открытыми глазами. И уже переступив порог, слышу громкое в спину:
— Ты еще ко мне придешь!
— Ага, — бурчу себе под нос, ускоряя шаг, чтобы побыстрее свалить из этого злачного места. — Только низкий старт возьму.
Вытаскиваю подругу на улицу, и уже там бросаю ее руку — еще не хватало, чтобы назад вернулась. Хотя мне, если честно, все равно — хочет, пусть бежит и дальше слушает этот берд, а меня увольте.
— Диша… — писклявым голосом произносит Рита, однако под моим грозным взглядом поникает.
— Чтобы я больше от тебя не слышала ни о каких гадалках, предсказательницах и остальных аферисток, — разворачиваюсь и направляюсь в сторону своего дома, слыша за спиной мелкие шажочки. — Господи, и зачем я повелась на твои уговоры?
— Но ведь она правду сказала, — не унимается моя подруга, а я останавливаюсь посреди улицы, резко разворачиваясь на сто восемьдесят градусов.
— Какую правду, Рита? — подруга смотрит на меня и тяжело вздыхает. — Ангелочком меня называют все, кому не лень. Сама знаешь, сколько лет я страдаю из-за своей внешности, которая мешает всем доказать, что у меня есть мозги. Несчастная любовь? — я делаю небольшую паузу, в ожидании ответа, которого не следует. — Так каждая вторая в нашем возрасте, если не первая, страдает от неразделенной любви.
— А работа? — подает голос Рита, когда я выдыхаюсь после своей пламенной речи.
— А работа вместе с принцем — это чушь собачья, — тычу пальцем подруге в грудь. — Я запрещаю тебе даже заикаться об этом.
Резко разворачиваюсь и двигаюсь по улице дальше, через несколько секунд снова слыша шаги за спиной. Меня берет такая злость, что я сейчас готова кого-нибудь разорвать на части. Ведь знала же, что все гадалки — аферистки, так нет же, повелась и даже села на этот дурацкий стул.
И что в результате?
Испорченный день, плохое настроение и раздражение, прежде всего на саму себя. Хорошо хоть Ритка не пытается меня переубедить в обратном, а лишь плетется следом, тяжело вздыхая.
— Вечером зайдешь ко мне? — интересуется подруга, когда мы подходим к ее дому. — Зарплата только послезавтра, а в кармане двести рублей.
— Ты чем гадалке платить собиралась, убогая? — я закатываю глаза, поражаясь чужой тупости. Однако, глядя в печальные глаза подруги, моя злость резко испаряется. — Ладно, зайду, — фыркаю от перспективы плестись вечером в отель, где моя подруга работает администратором. — Часиков в девять, — делаю ей ручкой и двигаюсь к соседнему дому.
