Слежу за рыбкой жадно я.
Вот елочка нарядная
Заместо червячка.
Еще даю конфеты я.
Авось приманкой этой
Поймаю простачка.
Особенно отличилась в публикации таких агиток в те годы знаменитая «Пионерская правда», впрочем, и другие детские издания пестрели аналогичными картинками. Для праздников нового социалистического государства, напротив, подбирались позитивные картинки. Годовщина октябрьской революции и вовсе позиционировалась как «день, установивший на земле новую эру». Новогодние праздники, казалось, больше никогда не вернутся в народ. В декабре по улицам ходили специальные дежурные, которые высматривали, не светятся ли за оконными стеклами новогодние огоньки. В школах «рождественские вечера» заменили на аналогичные мероприятия, но с приставкой «анти». В порядке кампании по уничтожению народного праздника на таких мероприятиях детей учили смеяться над церковными «сектантами» и любить новые социалистические праздники. Особенно популярна была сатира, а именно антирождественские песенки, к примеру: «Динь-бом, динь-бом, больше в церковь не пойдем». Еще один удар по детской психике нанесло эпическое творение социалистического сказочника Павла Барто под названием «Елка». Произведение, увидевшее свет в 1930 году, должно было напрочь убить в ребятишках желание видеть в своем доме елку. Начинается все и правда по-сказочному красиво: заснеженный лес, в центре растет ладная елочка. Деревце любят птички, под кроной частенько ночует ежик, а по ветвям прыгают белочки. У самого ствола, неприметно, среди иголок клесты свили гнездо, и там уже появились птенцы. «Были они еще совсем голенькие и беспомощно копошились под ней». Заканчивается идиллия, когда в лесу появляется неприятный по описанию бородатый старик. Убедившись, что вокруг никого нет, браконьер начинает рубить елки, под топор попадает и стройная красавица: «Спокойно спали клесты. Звонко звякнул топор в морозном воздухе, вздрогнула елка, мягкими хлопьями осыпала старика… Взмахнула елка ветвями и рухнула в снег…» Клесты «как слепые метались по воздуху», но мерзкому старику глубоко безразличны страдания животных. Закончив свое дело, изверг так же спокойно уезжает из леса. Так знаменитая «В лесу родилась елочка…», историю которой мы рассказали в прошлой главе, получила ровно противоположную трактовку.
«СВЕТЛЫЙ ПРАЗДНИК РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА БЫЛ ПОД ЗАПРЕТОМ, А ТОТ, КТО ВЗДУМАЕТ ЕГО ОТМЕЧАТЬ, МОГ ПОПЛАТИТЬСЯ РАБОТОЙ, А ТО ВОВСЕ СВОБОДОЙ И УГОДИТЬ ЗА РЕШЕТКУ. НО НАША МАМА НИ РАЗУ НЕ ОСТАВИЛА НАС С СЕСТРОЙ БЕЗ РОЖДЕСТВЕНСКОЙ ЕЛКИ».
И все же гонимая социалистическими активистами елка смогла выжить, хоть и ушла в подполье. Буржуи тайком в подвалах и за непроницаемыми шторами упорно продолжали устраивать детям праздник. Люди страшно боялись разоблачения, но от рождества все-таки не отказывались. Ирина Токмакова, дочь знаменитого врача-педиатра, вспоминает: «Светлый праздник Рождества Христова был под запретом, а тот, кто вздумает его отмечать, мог поплатиться работой, а то вовсе свободой и угодить за решетку. Но наша мама, выросшая еще до революции, не сказать чтобы уж очень религиозный человек, однако чтящий традицию, наша мама ни разу не оставила нас с сестрой без рождественской елки».
Патриарх Тихон, святитель Тихон Московский, в Рождество 1917 года
По этим строкам легко представить, чего стоило людям, мечтающим о настоящей елке и новогодних праздниках, заполучить пушистую красавицу в свой дом. По воспоминаниям все той же Ирины Токмаковой, деревьями их семью снабжал дворник. Он специально за несколько дней до Нового года вооружался большим мешком и отправлялся в лес. Там он выбирал елку, рубил ее, а чтобы засунуть в мешок, разрубал дерево пополам. Дома пушистую красавицу соединяли, и она «делалась опять целенькой и стройной. А как она дивно пахла свежестью и лесом». Отчаянным шагом было устроить рождественскую елку в детском саду, впрочем, на это у некоторых воспитателей все-таки хватало смелости. Изредка фотографиями «поповского» дерева баловали читателей и периодические издания. Особенно часто ее можно было обнаружить на иллюстрациях в детских книжках 20–30-х годов. К примеру, в 1929 году увидел свет сборник Г. Туганова «Зимой». На иллюстрации представлен обобщенный образ русской зимы: заснеженный горизонт, тайга, деревенский житель, едущий в лес по дрова, вооруженный до зубов охотник и самое неожиданное – мужики, везущие на санях только что срубленные пушистые новогодние деревья. Даже сам вождь мирового пролетариата, судя по детской литературе, оказался причастен к «поповскому» дереву. Вышедшие первым изданием в 1931 году воспоминания В. Д. Бонч-Бруевича о Ленине содержат эпизод, рассказывающий о елке, проведенной для учеников школы в Сокольниках, которую организовал и на которой присутствовал Ленин. Образ елки появляется и в рассказах о тяжелом прошлом детей рабочих и крестьян: в том же 1929 году был переиздан для детей рассказ М. М. Коцюбинского «Елочка», в котором с сочувствием рассказывается о двенадцатилетнем крестьянском мальчике, поехавшем на лошади в лес за елкой для господ. Но все это были лишь отголоски уходящего в небытие праздника.
Переломным можно смело считать 1935 год. Неожиданно для всех в «Правде» выходит короткая заметка и, что самое удивительное, с подписью аж кандидата в члены Политбюро ЦК ВКП(б) Павла Петровича Постышева «Давайте организуем к Новому году детям хорошую елку!». Далее народный деятель и вовсе входит во вкус: «В дореволюционное время буржуазия и чиновники буржуазии всегда устраивали на Новый год своим детям елку. Дети рабочих с завистью через окно посматривали на сверкающую разноцветными огнями елку и веселящихся вокруг нее детей богатеев. Почему у нас школы, детские дома, ясли, детские клубы, дворцы пионеров лишают этого прекрасного удовольствия ребятишек трудящихся Советской страны? Какие-то не иначе как «левые» загибщики ославили это детское развлечение как буржуазную затею. Следует этому неправильному осуждению елки, которая является прекрасным развлечением для детей, положить конец. Комсомольцы, пионер-работники должны под Новый год устроить коллективные елки для детей. В школах, детских домах, в дворцах пионеров, в детских клубах, в детских кино и театрах – везде должна быть детская елка! Не должно быть ни одного колхоза, где бы правление вместе с комсомольцами не устроило бы накануне Нового года елку для своих ребятишек. Горсоветы, председатели районных исполкомов, сельсоветы, органы народного образования должны помочь устройству советской елки для детей нашей великой социалистической родины. Организации детской новогодней елки наши ребятишки будут только благодарны. Я уверен, что комсомольцы примут в этом деле самое активное участие и искоренят нелепое мнение, что детская елка является буржуазным предрассудком. Итак, давайте организуем веселую встречу Нового года для детей, устроим хорошую советскую елку во всех городах и колхозах!» Инициатива народного деятеля была воспринята мгновенно и с большим энтузиазмом. В том же номере «Правды» публикуется краткая информация о том, что на рынках Москвы началась продажа новогодних елок. Причем журналист с жаром критикует директоров ярмарок, которые «считают почему-то продажу елок… нарушением каких-то никому не ведомых правил и баловством». Еще одна невеселая статья в этом же издании сетует на то, как трудно купить елочные игрушки и атрибуты любимого советского праздника – в торговых точках их просто нет. Следующий номер продолжает знакомить читателя с новым советским праздником. В частности, информирует о телеграммах, в срочном порядке разосланных районным секретарям комсомола во все концы страны, «в которых рекомендуется под Новый год устраивать для пионеров и школьников елки как в школах, так и в детских домах, кинотеатрах и на катках»; предлагается «организовать заготовку елок, закупку игрушек и украшений». Еще журналист добавляет, что на советских фабриках и заводах готовят подарки для детей. А московское правительство дает указания райсельхозам о заготовке елок. Сообщается, что мероприятия будут проводиться организованно, под наблюдением егерей. За подписью секретаря ЦК ВЛКСМ Александра Косарева публикуется постановление о проведении 1 января силами комсомольцев и пионеров елок в школах, детских клубах и детских домах и о необходимости привлечения к этому делу родителей и школьных шефов. В канун нового года в «Правде» появляется знаменитая фотография: на снимке ребятишки с блеском в глазах рассматривают рождественскую елку, выставленную в витрине магазина. Есть и подпись: «Магазин «Детский мир» Гормосторга выставил украшенную елку, пользующуюся у наших покупателей большим успехом». В соседней статье журналист с удовлетворением докладывает о «бойкой торговле елками» на всех рынках Москвы, о «повышенном спросе на елочные украшения». Далее события приобретают и вовсе небывалый размах. Рассказывается о грандиозных елках, которые в новогодний вечер засверкают в московских парках культуры и отдыха, о больших и маленьких елочках, расставленных в харьковском Дворце пионеров; о тысяче елок, которые пройдут в Киеве; о елках, установленных на десятках катков Ленинграда. 31 декабря на прилавках магазинов, согласно сообщениям в прессе, уже появился «расширенный ассортимент елочных украшений», артели и промкооперации предлагают покупателям «специальные елочные наборы, фигурные пряники и марципанные фигуры», а кафе, рестораны и крупные заводские столовые готовятся к организации елок в своих помещениях. В последний день старого года отреагировала и провинция – корреспондент из Воронежа сообщает: «Многие колхозники сегодня выехали в лес за елкой».
