«Послеродовые депрессии случаются, просто подождите», — говорили они. — «Придёт время и она примет своего ребёнка».
Но пока это время не приходило, а я лишь сильнее отдалялся от жены, которая только на бумаге оставалась моей супругой.
Месяц назад я заявил Нике, что раз она не может находиться в одном доме с моим сыном, то пусть уезжает.
Я предложил Нике этот вариант спокойным и уравновешенным тоном, хотя после её слов, я готов был убить её! Они невероятно взбесили меня, но я не показал ей своего негодования.
— Мне сложно находиться рядом с этим вечно орущим монстром! Поскорее бы этот ребёнок уже вырос, чтобы отправить его учиться! — жестокие и неправильные слова ядом вырвались из уст красивой женщины. До сих пор отчётливо помню их и помню её выражение лица, с которым она их произносила. Ника ненавидела своего ребёнка.
«Это тебе лучше убраться куда подальше!» — решил тогда про себя.
Ника сопротивлялась, но после моего небольшого давления, согласилась и переехала в городскую квартиру.
Моя жена жила как потребитель, как маленький и красивый паразит, который не приносил никакой пользы этому миру. Да что там говорить, даже для своей семьи, для своего сына она не желала ничего доброго.
Не развожусь я с ней лишь из-за ребёнка и своего статуса.
Но сегодняшний день, словно маленький осколок огромной головоломки, вдруг встал на своё место. Неожиданно…
Эта женщина… Светлана, я видел по её мимике, жестам и манере речи, что она говорит правду. Тело никогда не лжёт.
И только сейчас я понял, что видел и наблюдал всё время, как Ника мне лгала. Видел, знал, но решал не обращать внимания, отмахивался от своих мыслей и ощущений, а ведь интуиция меня никогда не подводила, но я впервые в жизни заглушил её. Тому причиной стал маленький человечек – мой сын, так непохожий на меня.
Я испугался, впервые в жизни.
Подсознательно я видел и чувствовал, что с моим сыном что-то не то. Светловолосый мальчик, когда как я сам и Ника – темноволосые. В моём роду не было светлых, как и по линии Ники.
И поведение Ники: первое время после родов – на грани истерики и помешательства; позже – неприязнь и отторжение. Но сейчас её поведение стало отчётливо понятно мне.
— Сука… — прошипел сквозь плотно сцепленные зубы и сжал руки в кулаки. — Тварь, ты, Ника. Молись, чтобы это оказалось неправдой.
Вернулся к столу и посмотрел на уничтоженный диктофон.
Взял мобильный телефон и набрал номер своего водителя.
— Слушаю, Дмитрий Мстиславович, — отозвался мужчина.
— Сергей, мне нужен человек, который быстро восстановит запись с испорченного записывающего устройства. Естественно, он должен молчать об этой просьбе.
— Дмитрий Мстиславович, я знаю такого человека. У меня племянник в этой теме, он может помочь. Как срочно вам нужно?
— Чем скорее – тем лучше.
— Где находится это устройство?
— У меня. Поднимись ко мне в кабинет и забери, — распорядился я.
— Сейчас, — сказал Сергей, и я тут же отключился.
Отложил сломанный диктофон на край стола и поднял трубку рабочего телефона.
— Анна Алексеевна, зайдите ко мне, — сказал своей секретарше.
Девушка через пару секунд была уже у меня в кабинете и глядела куда угодно, только не в глаза.
— Анна Алексеевна, — обратился к ней. — Ответьте на один вопрос.
Она робко подняла взгляд от разглядывания пола и негромко спросила:
— На какой вопрос, Дмитрий Мстиславович?
— Меня интересует женщина, которая приходила ко мне. Вы сказали, что она из страховой компании, — спокойным и негромким голосом начал свою речь. — Вы звонили в страховую компанию и подтверждали её личность? Откуда вы взяли, что она их сотрудник?
Девушка задрожала и испуганно начала мять края своей блузки.
— Она… Она позвонила вчера и сказала, что ей необходимо встретиться с вами… А я… я сама спросила у неё: «Вы из страховой?» и… И она сказала, что да… Из страховой…
Анна вздохнула и прошептала, снова опустив взгляд в пол:
— Простите… Я думала… Я не знала…
Главное правило любого бизнесмена, любого руководителя, независимо в какой структуре он работает, гласит так: «Девяносто процентов успеха – это команда, с которой вы работаете, остальные десять процентов включают в себя ваши знания, опыт и удачу».
— Идите сейчас в отдел кадров и передайте им мой приказ, — распорядился я.
— Кк… кка… Какой? — заикаясь поинтересовалась она.
— Вы ещё не поняли? — также спокойно спросил девушку.
— Нет… — одними губами промолвила она.
— Вы уволены, Анна Алексеевна. Отрабатываете свои положенные две недели, получаете расчёт и свободны, — разжевал глупой девице, добавив резкости и холодности в свой тон. — А теперь идите.
— Но… Боже мой… Дмитрий Мстиславович! Не увольняйте меня! Пожалуйста! Прошу вас! — воскликнула она.
Большие глаза девушки наполнились слезами.
«Слишком много солёной воды с утра», — подумал мрачно.
— Я не люблю повторять дважды! — сказал резче.
Девушка вздрогнула от моего тона, сглотнула, обречённо кивнула, всхлипнула и ушла.
Пришёл Сергей, которому я отдал диктофон, а после, выждав несколько минут, успокаивая рвущиеся изнутри едкие вопросы, я набрал номер своей жены.
— Да, Дима, — ответила она, чуть смеясь. — Соскучился по своей жёнушке, м?
Я изучил её вдоль и поперёк и по тону понял, что она пьяна.
— Прекращай пить, Ника. Завтра с утра я заеду к тебе. Есть разговор, — сказал холодным тоном, от которого, кажется, Ника тут же пришла в себя.
— Что-то случилось? — поинтересовалась она невинно. — Что-то с ребёнком?
— У ребёнка есть имя! — жёстко сказал я и добавил: — И не смей куда-то уходить, поняла меня?
— Да… — неуверенно ответила она.
— Хорошо, — сказал напоследок и отключился.
«Чёрт! Если слова Светланы подтвердятся, и окажется, что моя Филипп и не мой вовсе, то…»
То я всё равно его не отдам… Только с Никой будет покончено.
Глава 8
Светлана
Вернулась домой только ночью. Я долго бродила по улицам города, не скрывая своих слёз и своего отчаяния. Прохожие сторонились меня, будто я была прокажённой. Кто-то откровенно смеялся, но были и те, кто интересовался, не нужна ли мне помощь…
«Вы всё равно не поможете», — произносила про себя и шла дальше.
Вернулась домой, закрыла за собой дверь и сползла по ней, не чувствуя больше сил. Кости ломило от усталости, и я была так расстроена встречей с Северским, что всё, что мне сейчас хотелось – это забраться в кровать, спрятаться под одеялом и тихонько умереть.
