Макензи одновременно чувствовала невероятное желание и нервничала. Это было пьянящее чувство.
«Ну, ладно, – произнесла она. – Так лучше?»
Эллингтон повернулся к ней и буквально открыл рот от удивления. Он очень смутился, но взгляда не отвёл.
«Макензи, что ты делаешь?»
Она вышла в комнату, прекрасно зная, что не владеет всеми этими сексуальными штучками: красивой походкой, соблазняющим взглядом.
«Всё нормально, – ответила Макензи. – Если ты действительно хочешь, я могу рассказать тебе обо всём, что произошло. Но позже. Я расскажу тебе о моём дне, о деле, о том, что я чувствую. Или могу сделать это сейчас. Если ты действительно хочешь поговорить прямо сейчас, когда я стою перед тобой вот так и жду тебя, мы можем и поговорить. Я могу…»
Эллингтон поставил пиво на стол и быстро приблизился к ней. Он не терял времени на томные взгляды или медленные объятия. Притянув к себе, он поцеловал её. Поцелуй оказался грубым, но в нём сосредоточилось всё то влечение, которое они оба испытывали уже больше полугода.
Макензи забылась в поцелуе. Он был такой быстрый и дурманящий, что она догадалась о том, что лежит на кровати только, когда ощутила на себе вес его тела. И потом она забылась снова, наслаждалась каждой секундой.
***
Когда всё закончилось, они не стали лежать в постели, вздыхать, держаться за руки или смотреть друг другу в глаза. Одним из прекрасных качеств Эллингтона было то, что он был также помешан на работе, как и она. Макензи и Эллингтон по очереди сходили в ванную, чтобы освежиться и после этого уселись вдвоём на кровати. Макензи надела то, что собиралась надеть на ночь; на Эллингтоне было только бельё. Его загорелые мышцы пресса и плеч казались такими же напряжёнными, как и несколько минут назад в постели.
Макензи помогала Эллингтону разобраться в материалах дела.
«Пока мы имеем только две пары?» – спросил он.
«Да. И единственная вещь, которую я могу считать чем-то вроде зацепки – это руки жертв на снимках».
«А что с ними не так?»
Макензи показала ему, как на каждой из фотографий рука одного из супругов намеренно лежит так, чтобы он касался тела другого.
«Это действительно очень странно, а?» – произнёс Эллингтон.
«Да. Весь вопрос в том, что это – визитная карточка убийцы, или преступник пытается сообщить нам, что жертвы каким-то образом связаны друг с другом».
«Ты думаешь, это значит, что они единственные жертвы?»
«Я не знаю, – ответила Макензи. – Сложно сказать, когда убиты две пары. Если бы убили только одну пару, я бы искала ревнивого бывшего или брошенного любовника. Я уже спросила об этом у родственников Джули и не думаю, что стоит рассматривать этот вариант».
«Есть ли какие-нибудь сдвиги?»
«Практически нет, – ответила Макензи. Она открыла ноутбук и показала вебсайт «DCM». – Это единственная интересная вещь. Аббревиатура «DCM» значилась в чековой книжке Стерлингов. Но мы по-прежнему на сто процентов не уверены, что эти буквы относятся именно к этому месту».
«Так-так, элитный клуб с каким-то подозрительным вебсайтом… Туда стоит наведаться».
«Точно читаешь мои мысли».
Эллингтон на минуту задумался, а потом сказал:
«Я не хочу, чтобы всё выглядело так, будто я появился тут и выдаю твою работу за свою. Ты ведёшь это дело. МакГрат прислал меня тебе в помощь».
«Ты не просил его об этом?»
«Нет. Просто он знает, как хорошо мы работаем вместе. Я думаю, он пожалел, что назначил Харрисона твоим напарником. Мы лучше подходим друг другу для такой работы, я так думаю».
Они оба позволили себе пропустить комментарий мимо ушей. Материалы дела лежали прямо перед ними, а реальность того, что они только что сделали, висела в воздухе. Напряжения не ощущалось, однако некое беспокойство всё же присутствовало.
«Хорошо, изображу из себя похабного типа и сделаю тебе недвусмысленный намёк, – сказал вдруг Эллингтон. – Мне нужно снимать отдельный номер на ночь?»
Макензи задумалась, но потом утвердительно кивнула.
«Да, я думаю тебе стоит это сделать. Хотя бы для того, чтобы избавиться от ненужных подозрений, когда будем подавать отчёты о тратах».
«Точно подметила, – согласился он. – Я сниму себе номер. Но после этого, я, пожалуй, вернусь и на кое-что тебя спровоцирую».
«Я, конечно, уверена, что тебе нужно снять номер, – ответила Макензи, – но я думаю, что откладывать провокации не стоит».
Она улыбнулась ему и легла на кровать.
«Ты меня приглашаешь, поэтому дело, которое я задумал, не будет выглядеть, как провокация. Уайт, вся суть в деталях», – сказал Эллингтон.
«О, Боже, – засмеялась Макензи. – Заткнись уже и иди сюда!»
Улыбнувшись, Эллингтон сделал так, как она сказала.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Макензи медленно шла по дому, в котором выросла. Мама спала на диване. Макензи остановилась и посмотрела на неё. Это была её мать. Ей хотелось помнить её именно такой, какой она видела её на нескольких фотографиях и в своих снах, которые останутся с ней на всю жизнь, но никогда не сбудутся.
Она провела рукой по маминому лицу и нащупала тонкую струйку крови.
Макензи прошла через гостиную, затем по коридору и очутилась в спальне родителей. Она медленно открыла дверь и увидела отца. Он спал, одна нога была высунута из-под одеяла. Он даже не пошевелился, когда Макензи вошла в комнату. Он спал очень крепко.
Макензи подняла руку и поняла, что держит пистолет – это был обыкновенный пистолет, его модель и тип невозможно было определить во сне.
Макензи на цыпочках подошла к отцу и приставила пистолет к его голове.
Она спустила курок.
Макензи проснулась в 5:22, тяжело дыша.
Она перевернулась на кровати и застонала, пытаясь заставить себя снова заснуть и выкинуть кошмар из головы.
Ей удалось поспать ещё немного. В 6:15 её разбудил будильник на телефоне. Рядом с ней на кровати никого не было.
К такому решению они с Эллингтоном пришли ближе к полуночи. И хотя они (пока) не жалели о сексе, который случился между ними, оба понимали, что спать вместе в одной постели – это более интимная вещь. Это решение было обоюдным и, проснувшись утром свежей и отдохнувшей, Макензи была удивлена тем, что ничуть не сожалела о своих действиях прошлой ночью.
Она снова пошла в душ, чтобы освежиться после вчерашнего. Она чувствовала лёгкий стыд за своё поведение прошлой ночью. У неё дважды были случайные связи в колледже, но оба раза были результатом большого количества выпитого алкоголя, когда она просто не могла себя контролировать. Макензи никогда ещё не вела себя так бесстыдно, как вчера… и в этом было что-то революционное. Она не просто повзрослела, а стала более уверенной в себе. И эта уверенность не имела ничего общего с внешними данными. Теперь она ощущала её внутри себя… Чувство контроля и самоуверенности стали понятны ей только сейчас.
