Опять поежившись, я завернулась в одеяло и секунду просто сидела, ожидая, пока уйдет страх и утихнет едва уловимое мучительно назойливое чувство ужаса и безнадежности. Я была сосудом Старейшего Змия. Существом, созданным в лаборатории, прямо как клоны. И те извлеченные учеными воспоминания – утратила ли я нечто важное? Мне казалось, что нет – я все еще помнила Гаррета, Райли, Данте, Кресент-Бич, отступников, «Коготь» и Святого Георгия, – но если я все же потеряла что-нибудь, то даже не узнаю, что именно.
У меня скрутило живот. И я внезапно почувствовала себя грязной. Как если бы те ученые все еще шныряли где-то в моем мозге. Видя то, что совершенно их не касается, тайны и воспоминания, принадлежащие только мне.
Я нуждалась в горячем душе. В чем-то, что смоет липкую заразу всех этих ученых, лаборатории и Старейшего Змия с моей кожи. Ванная комната, вспомнила я, находилась дальше по коридору, после нескольких, подобных этой, спален: небольших и старомодных, с деревянными полами и клетчатыми бело-голубыми занавесками. Они были весьма скудно обставлены, располагая только комодом и парой кроватей, словно долгое время оставались необитаемыми. Если в них вообще когда-нибудь жили.
Откинув одеяло, я поднялась и обнаружила на комоде набор одежды, старалась не морщиться, пока одевалась. Цветастый желто-зеленый сарафан не был повседневным предметом одежды в моем гардеробе, но мне придется его надеть. Все принадлежавшее мне, даже то, что было на мне, отобрал «Коготь».
Включая костюм гадюки.
– Вот черт, – вздохнула я, и меня пронзило мимолетное необоснованное чувство утраты. Не самое худшее, что «Коготь» украл у меня, но все же это стало для меня ударом. Костюм гадюки был последней вещью, которой я владела, которая принадлежала мне. Теперь у меня не осталось ничего.
«Нет, это неправда, сказала я себе. – У тебя все еще есть воспоминания… во всяком случае, большая их часть. Твои умения, все, чему ты научилась, дружба и знакомства, которыми ты обзавелась за прошедшие шестнадцать лет. «Коготь» пытался забрать и их, помнишь? Они действительно стремились забрать все. Если бы Гаррет и Райли не добрались туда вовремя, от меня осталось бы только тело. Пустой сосуд, подобный клонам».
– Многообещающая точка зрения, Эмбер, – тихо сказала я себе. Я все еще жива, большинство моих воспоминаний нетронуто. Райли и Гаррет в порядке, и каким-то невероятным образом мы все сбежали из «Когтя». Мы в безопасности.
В данный момент.
Я снова поежилась. Вспоминая предостережение Райли, мрачные перешептывания шторма на горизонте. «Коготь» наступает. Ночь клыка и пламени, финальный удар, чтобы полностью уничтожить Орден Святого Георгия, подпольную структуру Райли и всех врагов, приближалась. Гаррет прав; мы не можем сидеть здесь, ничего не делая и ожидая, пока «Коготь» появится у нас на крыльце. Мы обязаны что-нибудь сделать.
Забросив свои планы о душе, я открыла дверь, шагнула в коридор…
…и врезалась прямо в Гаррета.
Он закряхтел, когда я негромко вскрикнула от удивления и отпрянула назад, потирая переносицу.
– Гаррет. Прости. Я тебя не увидела. – Он серьезно уставился на меня через порог, и я насторожилась, хмурясь. – Зачем ты притаился у моей двери?
– Я ждал тебя. – Он встревоженно посмотрел на меня, словно такой ответ должен быть очевидным. – Ты в порядке?
Я сглотнула, внезапно почувствовав неловкость под взглядом этих металлических глаз.
– Да, – ответила я, поворачиваясь назад, чтобы вернуться в комнату. – Нормально. – «Нормально, насколько только может быть кто-то, выяснивший, что в действительно является клоном, созданным в лаборатории, чтобы вместить в себя воспоминания Старейшего Змия». – Где Райли? – спросила я, услышав, как Гаррет входит в комнату и закрывает за собой дверь. – Уэс уже здесь? Что мы собираемся делать теперь, когда…
Руки Гаррета обхватили меня сзади, и он прижал меня к себе. Мое сердце подпрыгнуло, и все внутри завертелось, когда солдат склонился вперед, прижимаясь лбом к моей шее.
– Гаррет?
– Прости, – пробормотал он, его голос звучал глухо. – Просто дай мне секунду. – Он вздрогнул, и его руки еще крепче обхватили меня. – Я едва не потерял тебя вчера, – прошептал он. – В полной мере до меня дошло лишь позже, но мы были так близки к провалу. Если бы Мист не вытащила нас из тюрьмы, если бы помедлила немного…
Я потянулась и сжала его руку, стараясь не представлять, что бы произошло, если бы процедура прошла по плану.
– Со мной все хорошо. – Теперь все закончилось.
Он замотал головой.
– Когда я увидел тебя там, привязанную к столу, – шептал он, – и ученый рассказал нам, что они делают, мне потребовались вся моя сила и выдержка, чтобы не убить его и каждого человека в той комнате. Если бы они преуспели, если бы действительно изъяли все твои воспоминания, чтобы Старейший Змий смогла вселиться в твое тело… – Его ладони, прижатые к моему животу, превратились в кулаки. – Это бы убило меня, – пробормотал он. – Знать, что ты жива, но ты не… ты уже больше – не могу вообразить, что могло бы быть хуже такого.
Я сглотнула.
– И тебя не волнует, что я всего лишь сосуд? – помедлив, спросила я. – Созданная в лаборатории вещь?
– Эмбер. – Гаррет отпустил меня и нежно развернул лицом к себе. Его глаза смотрели пристально, встревоженно, но в них не было зла или отторжения. – Тебя волнует, что мои родители были частью «Когтя»? – спросил он, заставляя меня нахмуриться. – Что они прислуживали организации, работая на Старейшего Змия?
– Нет. – Я отрицательно покачала головой. – Конечно, нет.
– Почему нет?
– Ну, потому что это не бросает тень на тебя, Гаррет. Ты не несешь ответственности за то, что твои родители делали в прошлом… Ох.
Он поднял бровь, понимая, что я только что доказала его точку зрения.
– Но тут другое, – начала спорить я. – У тебя были нормальные родители. Тебя не спроектировали в лаборатории, как какого-нибудь монстра Франкенштейна.
Гаррет шагнул ближе, его взгляд не отрывался от меня.
– А если бы был, ты стала бы хуже ко мне относиться?
– Я… нет.
– И что, если я больше не вполне человек? Что, если во мне течет чужая кровь, превращающая меня в противоестественное существо? Разве это изменило бы что-нибудь между нами?
Я вздохнула.
– Нет, и начинаю понимать, насколько противоестественными вообще являются наши отношения.
Он задумчиво усмехнулся.
– Сосуд – это хороший термин, – тихо произнес он, когда я в недоумении заморгала. – Сейчас я понимаю, почему они так зовутся.
– Правда? А я нет.
Он успокоился.
– Орден верит, что наши тела всего лишь оболочки, контейнеры для души. Важно то, что внутри – наши воспоминания, самосознание, то, что делает нас теми, кто мы есть. Вот что я боюсь потерять, Эмбер. Тебя, а не твое тело. Внешняя оболочка не важна. Хотя ты прекрасна, тебе ведь это известно, правда? – Думаю, я покраснела, и он улыбнулся, придвигаясь ближе. – Я влюбился не в твою внешность, – прошептал он, поднимая руку и ласково касаясь моей щеки. – Я влюбился в тебя.
