– Не понимаю, почему я это делаю? – буркнул демон и в тот же миг исчез, словно тень, так, словно его и вовсе не было здесь никогда.
– Зато я понимаю, – прошептала Аманда, поднялась с земли и направилась туда, где лежал спасенный ею эльф.
Им оказался принц Аэль, родственник Меллобара. Он, хоть и был подвержен всем недостаткам эльфийской расы, таким как двуличие, подлость и нелюбовь к людям, все же оказался не лишен чувства признательности, потому честно рассчитался за свое спасение, представив ее дядюшке-королю, а после предоставив место в экспедиционном корпусе и своей кровати. Просто Аэль любил все необычное, а с той ночи Аманда здорово изменилась, как внешне, так и внутренне, ничем не напоминая обычную человеческую женщину. Добавьте сюда ее кровожадность и ненависть почти ко всем представителям рода человеческого, и получите идеального воина на службе у Лесной Короны. Эльфы вообще большие мастера загребать угли чужими руками.
Через месяц слава о безжалостной и внешне сильно страшной убийце-магессе пронеслась по приграничным землям, через три Меллобар лично наградил ее за заслуги в столице Медона, подарив скакуна из собственной конюшни и позволив почерпнуть знаний из магических закромов эльфов, а через полгода рассказы о Белой Ведьме начали путешествовать по всему Рагеллону. Матери пугали ее именем детей, повстанцы не совались в те места, где, по слухам, она могла оказаться, Орден Истины объявил за ее голову награду, а мы вовсе не верили в данные россказни, считая их просто небывальщиной.
Вот только реальность еще страшнее оказалась, чем сказки. В смысле – это все было правдой, оттого у меня во время неспешного повествования пару раз холодели руки. И ничего удивительного в этом нет. Когда речь идет о договорах с демоном или о том, как были последовательно казнена сотня человек, при этом без единого повтора в способах умерщвления, – даже такой прожженный тип, как я, может изрядно напрячься.
– Иногда я даже слышу, как Гурих причмокивает и что-то бормочет, – этой фразой завершила свой рассказ Белая Ведьма. – Как правило, тогда, когда умирает много людей. А если этого долго не происходит, то он тоже не дремлет, и я почти перестаю видеть оставшимся глазом. Точнее – вижу, но сквозь кровавую пелену. Не скажу, что это сильно раздражает, но неприятно, неприятно. Теперь ты понял, почему мне так нужна смерть архимага Туллия? Причем не просто смерть, нет. Его должна убить именно я.
– Ну если бы в моей башке поселился демон, я бы тоже особо не думал. Кому такое понравится?
– Да при чем тут это? – недовольно глянула на меня спутница. – Что я до него кровь лила, как воду, что после стану этим промышлять, пока не доберусь до глотки Линдуса или не сдохну. Меня выводит из себя сама мысль о том, что какая-то тварь из-за пределов мира смеет мне указывать, что делать. Пусть намеками, пусть невнятно, но это есть! А быть такого не должно! Никогда! И то, что я благодаря ему стала сильнее как маг, ничего не меняет.
Это были чуть ли не первые эмоции, что мне довелось увидеть от новой Аманды, и я даже обрадовался, услышав в ее голосе знакомые интонации. Значит, не все выжег демонический огонь, что-то да осталось, например неимоверное самолюбие и такая же по весомости строптивость. Даже без души Аманда не терпела над собой ничьей власти.
И это очень хорошо. Все, что нам на пользу, – хорошо.
– Ворон мертв, его второй раз не убить, – успокоившись, просипела Белая Ведьма, погладив рубец на шее. – Но Туллий жив, он тут, рядом. И, как ты верно заметил раньше, именно вы будете теми, кто прикроет мою спину, когда мы столкнемся с ним на поле битвы.
– Не думаю, что старик Гай полезет в самое пекло, – осторожно высказал я свои опасения. – Он слишком хитер и умен, чтобы подвергать себя опасности. Вот стоять на холме, наблюдать за тем, как мы уничтожаем друг дружку, – это да, это про него. А чтобы лично возглавить войско… Да ну, о чем ты?
– Раньше или позже это случится. – В ее голосе звучала такая уверенность в своих словах, что я отчего-то сразу поверил в сказанное. – Он хитер, осторожен, умен, но и мы не так просты, верно? Я добьюсь желаемого, уж поверь. Поддержите меня в этой схватке, и мы все получим свободу: я – от клятвы, вы – от данного эльфам обещания. А дальше каждый пойдет своим путем.
– Думаю, нас устроит такой расклад, – подумав, ответил я. – Еще один вопрос можно?
– Спрашивай, – холодно разрешила Белая Ведьма.
– Ты бы правда смогла убить наставника? Ну если бы он остался жив тогда, в прошлом году?
– Да, – без запинки ответила мне спутница. – Если бы он попался мне раньше Туллия – да.
И снова я ей поверил. Убила бы, точно. Надо бы что-то ей сейчас сказать, да нечего. И не хочется.
Потому я потихоньку, помаленьку от нее отстал и направился к своим друзьям. Ну да, стоило бы уточнить, как она вообще собирается справиться, даже учитывая нашу поддержку, с сильнейшим магом континента и не переоценивает ли свои силы, но – не хочу. Может, потом. Вот только не сейчас, это уж точно. Да, Ворон давно мертв, мы с этим смирились, я вообще недавно поймал себя на мысли о том, что перестал оценивать свои мысли и поступки по мерилу «что бы сказал наставник». Но он все равно часть каждого из нас.
Но не Аманды. Потому что ее на самом деле больше нет. Есть Белая Ведьма, надо признать данный факт и далее отталкиваться именно от него. И поступки свои с данной истиной соразмерять.
И меня совершенно не удивило, что к тому же выводу пришли и мои друзья, которым остаток дороги я рассказывал услышанное ранее. Ничего не стал скрывать, старался изложить услышанное от Белой Ведьмы слово в слово. Причем последняя пару раз оборачивалась и смотрела в нашу сторону, неприятно улыбаясь, – так сытая кошка за возней мышей из неприметного места следит, точно зная, что в нужный момент она их всех передушит.
– Вот какая все же сволочь этот Аэль! – свирепо засопел Гарольд, узнав, что мы чуть-чуть развлекателями почтеннейшей публики на Арене не стали. – Нет, я тоже не пальцем деланный, я первым делом про договор спросил. Даже наемники из изгнанных нордлигов – уж на что дикий народ, и то их подписывают.
– Да ладно? – хмыкнула Фриша. – Нордлиги букв не знают.
– Они палец в чернила окунают, а после прикладывают к пергаменту, – пояснил Монброн. – А этот поганец мне с улыбочкой и говорит о том, что у них, эльфов, все на честном слове держится. Я опять сомневаться, а он мне золото сует.
– Золото любого с толку сбить может, – подтвердил Жакоб. – Ты себя не вини.
– Да что я, золота не видел? – разозлился мой лучший друг. – Просто тут Аманда заявилась, узнала, о чем у нас речь идет, подтвердила, что бумаги не нужны, и меня из комнаты вытолкала. Но честно скажу – я ему не то чтобы поверил, но…
– Все хорошо, что хорошо кончается, – решил я закончить гарольдово самобичевание. – Вы все остальное-то вообще услышали? Или вас больше вопросы нашего найма на службу Короны Листвы больше волнуют?
– А смысл? – пробасил Карл. – И так ясно, что мы в это все уже влезли по маковку, чего теперь зря языками трепать? Да и права Аманда, наши цели совпадают полностью. Ей нужна жизнь Гая Петрониуса? Отлично, нам тоже. Она хочет сама его прикончить? Кинжал ей в руки, пусть вырежет ему сердце. Мне важно знать, что этот змей сдох, остальное безразлично. Вот Форсеза я никому не уступлю. Замолчи, Монброн, ты уже потерял свое право на его убийство.
