– Не могу, – хлопнув глазами, вздохнул я. – В смысле – сидеть смирно. Там мой друг, прекрасная госпожа, он без меня пропадет, потому что недотепа, а я потом себе этого не прощу. Но обещаю, что мы непременно пообщаемся, при первой же возможности.
И, пока она ничего не ответила, ужом выскользнул в дверь, которую парочка ее спутников, покидая карету, не очень плотно прикрыла.
Знаю я эти беседы с матерыми магами, после каждой из них у меня проблем прибавляется, а здоровья, наоборот, все меньше становится. Нет, забрать Жакоба – и ходу отсюда. После разберемся, что дальше делать.
А за пределами кареты шла жуткая резня. Нет, я осознавал, что тут не танцы танцуют, но здесь просто апофеоз войны какой-то! Десяток эльфов рвался к своей цели настолько неистово, что гвардейцы, намертво вставшие на подходах к ней, еле их сдерживали. Под ногами и тех и других хлюпала кровь, натекшая с тел сраженных противников, некоторые из них еще были живы, но ноги тех, кто пока мог держать оружие в руках, топтали их без всякой жалости. И не дай боги кто-то оступался – клинок мигом находил дорогу к его телу.
А маги в этом всем не участвовали, у них имелась своя забава – оба подручных Эвангелин устроили дуэль с магом в балахоне. Этот ушастый показывал чудеса увертливости, невероятно умело парируя все атаки и даже успевая отвечать на них. Его приятеля видно не было, и это говорило об одном – Рангвальд свою жизнь отдал не зря. Нас, правда, втравил в еще ту историю, но тут уже ничего не поделаешь. А если совсем напрямоту – мне отчего-то сейчас стало так легко, как уже пару месяцев не было. Да и ясно отчего. Просто опостылели мне эти эльфы до тошноты с их приторными улыбками, с заносчивостью постоянной, с остальными закидонами. Про Белую Ведьму, тварь такую, я уж и не говорю. Нет, ясно было, что она наши жизни в грош не ставит, но все равно – мерзко. Ведь знала, куда и зачем мы с Жакобом и Рангвальдом едем. И про то, что не вернемся в любом случае, – тоже ведала. Само собой, она ничем не обязана ни мне, ни остальным, но так-то зачем? Хоть бы предупредила…
С другой стороны, хоть ясность появилась, на чьей я стороне до той поры, пока отсюда ноги не унесу на пару с Жакобом. Ни один из отряда Эйванна уйти отсюда не должен, нам свидетели ни к чему. К своим-то все одно придется пробираться, и пока не будет доказано мое предательство, останутся шансы на то, что получится выкрутиться.
«Ножи крови» вспороли горло эльфа, почти добившегося успеха и пробившегося к карете. Он захрипел, сделал еще пару шагов на подкашивающихся ногах, даже саблей замахнулся, но тут один из гвардейцев вогнал ему в грудь кинжал, и на этом все для ушастого закончилось.
Но где Жакоб? Где этот большой ребенок? Может, в лес подался, поняв, что под каретой не поместится? Как все закончится, мало ему не покажется, а после, если случай представится, я еще и Мартину про это расскажу, тот подобные вещи на нюх не переносит.
Яркая вспышка молнии и предсмертный крик дали мне понять, что один из спутников Эвангелин приказал остальным долго жить.
– Помоги Амальрику! – так, будто я находился в его подчинении, отдал приказ офицер, кинув быстрый взгляд в сторону от дороги, и по этой причине чуть не пропустил вражеский удар. – Если он погибнет, то и нам конец!
Я нырнул под карету, перекатился по земле и чуть не получил удар шпагой в грудь – с другой ее стороны, оказывается, тоже дрались, правда, не настолько массово, как там, откуда я пожаловал.
Угостив еще одного эльфа все теми же «ножами», я угрем проскользнул между сражающимися и устремился туда, где одинокий маг-человек с трудом отбивался от чародея-эльфа. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – это ненадолго. Одна ошибка – и все, Амальрик мертв.
Наш наставник никогда не наносил своим врагам ударов в спину. Ну да, он говорил, что иногда они куда более разумны и полезны, чем открытый бой, но слова оставались словами. Ворон, если верить тому, что мы о нем слышали от других магов, всегда признавал бой только лицом к лицу.
Но я – не он, и потому с удовольствием вогнал «призрачное копье» в спину эльфа в балахоне. Он мне ее сдуру подставил, и я не упустил шанса. Почему именно «призрачное копье»? Оно работает здорово, на себе проверял.
Эльф вскрикнул пронзительно и жалобно, как лебедь, в которого угодила стрела охотника, зато Амальрик торжествующе заорал, поняв, что теперь победа в противостоянии точно достанется ему.
– Эраст, сзади! – услышал я крик Жакоба. – Сзади!
Обернуться я успел, а вот отбить кинжал, летящий в меня, – нет, потому секундой позже покатился по земле, ощутив, как в плечо словно молотом ударили. Хотя не предупреди меня друг – и все, воткнулся бы он мне прямо под лопатку, туда, где бешено колотится сердце.
Ловок Эйванн, ничего не скажешь. Видно, до последнего сидел в кустах, не лез в драку, надеясь появиться в последний момент, когда уцелевший маг сделает основную работу, а сейчас понял, что шансов на это нет, и первым под его руку подвернулся я. А может, просто разозлился, увидев, как ничтожный человечишко поломал его планы.
– Эраст! – медведем взревел Жакоб и, ломая кусты, в которых он притаился, двинулся ко мне. – Эраст!
Я приподнялся и увидел в нескольких шагах от себя Эйванна, заносящего свою саблю для удара. Пальцы сплелись сами по себе, и заклинание уже висело на языке, но вот произнести я его не успевал, не хватало мне для этого нескольких несчастных секунд.
Зато успел Жакоб: он всей тушей обрушился на эльфа, подгребая его под себя. Про магию этот великан, как водится, забыл, а оружие у нас, на беду, отобрал бдительный Левий, потому пришлось моему другу обходиться тем, что есть, – своей слоновьей силой.
– Сейчас, – просопел я, выдергивая кинжал из плеча. Дорогой, кстати, вон какой камушек в навершии рукояти. Рубин небось. Ну оно и ясно – старая кровь, старое золото, которого не счесть, и отменная сталь старой работы, которая отправится сейчас обратно к владельцу. Вещь, как известно, хозяина любит. А иногда и губит. – Я иду, Жакоб!
– Ай! – вскрикнул мой друг непривычно тонко. – Эра…
У Эйванна, как оказалось, имелся не один кинжал, а два. Может, второй в сапоге спрятан был, может, еще где – поди знай. Но сейчас его рукоять находилась в аккурат под подбородком Жакоба, а лезвие целиком – в его голове.
Он еще жил, хотя сталь наверняка прошла прямиком в мозг. Но этот добрый и покладистый гигант был невероятно силен во всем, и потому смерть не сразу взяла над ним верх.
Еще несколько мгновений он смотрел на меня, что-то попытался прохрипеть, но следом за этим его глаза закрылись, уже навсегда, и он завалился набок.
Чудно, но про магию я и не вспомнил. Я просто как дикий зверь прыгнул на Эйванна, который одной рукой держался за горло, которое не успел раздавить Жакоб, а второй шарил по земле в поисках рукояти своей сабли.
Лезвие кинжала с хрустом вошло в его тело. Доспехи ни он, ни его воины не носили, и это сослужило родственнику Меллобара дурную службу. Да и отряду его тоже. Гвардейцы-то поумнее оказались, железо с себя не снимали, плюнув даже на то, что нынче день выдался жарким, потому и смогли устоять против стражей Листвы.
