– Врет она! – рявкнул Фальк, сделав шаг в ее сторону. – Дружка спасает!
– Не врет, – опустила руку Рози. – Я про это читала, все на самом деле так. Ладно, подождем, а после добьем того, кто уцелеет. Мы в любом случае в выигрыше окажемся.
И как раз в этот момент Белая Ведьма допустила ошибку, неверно считав заклинание, которое использовал мастер Гай.
Синеватый росчерк, более всего похожий на еле различимую кривоватую саблю, рассек ее на две части от левого плеча до правого бедра, и секундой позже верхняя половина тела с неприятным звуком соскользнула с нижней, упав на выжженную траву.
Но это был еще не конец. Кровь, хлынувшая из оставшегося стоять на ногах обрубка, вдруг начала принимать очертания жуткого существа, как видно, того самого демона, который не умер после того, как жизнь покинула тело, служившее ему верой и правдой.
– Ах да, окончательный расчет, – устало произнес мастер Гай. – Как я мог забыть?
И он, сделав шаг вперед, нанес демону удар своим посохом, который теперь выглядел как длинный и зазубренный меч цвета старой кости.
Глава девятнадцатая
Вопль, который издало это существо, чуть не взорвал мне голову, и это при том, что он наяву, похоже, даже и не прозвучал. Пока я мотал головой из стороны в сторону, огромный сгусток крови разлетелся на брызги, превратив и без того малосимпатичное лицо Туллия в жуткую красно-белую маску. Архимаг теперь сам более всего демона напоминал, особенно если учесть то, что он сразу же склонился над телом Аманды и, сопя, вонзил нож, который достал невесть откуда, ей в грудь, несомненно, собираясь вырезать сердце.
– А вот теперь самое время, – мелодично произнесла Эвангелин и метнула искрящийся и изрядно увеличившийся в размере кругляш в спину архимага.
– Эви, Эви, – укоризненно произнес тот, после чего не глядя отбил его посохом, который теперь снова выглядел так, как и прежде. Причем так умело, что он отлетел к своей создательнице, а после взорвался, соприкоснувшись с ней. Так сказать – уделал он ее одной левой. Правая была занята, правая копалась в груди Аманды. – А ведь я мог тебя по старой памяти и пожалеть. Ага, вот оно!
Красное, ноздреватое, еще бьющееся сердце пульсировало на ладони архимага. Гай Петрониус обвел нас взглядом, после поморщился и было собрался вцепиться в предмет своих устремлений зубами, как вдруг сердце вылетело у него из рук.
Гарольд. Это сделал Гарольд. Ему лучше всего удавались заклинания, связанные со стихией воздуха, и одним из них он сейчас воспользовался. Самым простым, самым незамысловатым, не требующим даже жеста, – тем, что называется «воздушный удар». Он мне еще в те времена, когда мы учились в замке, при его посредстве любил пендели отвешивать, находя сие действо довольно забавным.
– Что? – недоуменно произнес архимаг, который, похоже, нас вообще в расчет не брал. – Как?
Движения его я не заметил, оно было молниеносно, зато увидел, как падает на землю мой друг, и в груди его зияет огромная дыра, не оставляющая никаких надежд на то, что он жив.
– Негодяй! – мастер Гай бросил взгляд на измазанный золой кусок плоти, который все еще пульсировал, и прыжком подскочил к нему. – Мерзавец какой, а?!
Земля под ногами архимага вспучилась, он опрокинулся на спину, но тут же снова вскочил на ноги, злой до невозможности.
– Да сколько можно тебя убивать! – заорал он на Эвангелин, порядком подзакоптившуюся, всклокоченную, в изгвазданном платье, но живую!
Надо же, я тоже думал, что она умерла.
Магесса ничего не ответила, вместо этого свела руки воедино, после разъединила, и из них вылетел довольно крупный призрачный дракончик, стремительно помчавшийся к мастеру Гаю.
Впрочем, до него эта рептилия не добралась, рассыпавшись по дороге на сноп искр, зато мои «ножи крови» почти достигли успеха: их мастер Гай еле успел отбить. По сути, подобный успех можно засчитывать в качестве сданного экзамена на звание полноправного мага.
И уж совсем удачно сработала Рози, чья руна отбросила архимага назад, ударив его в грудь. Правда, не особо она ему и навредила, я даже крови на балахоне не увидел, но все-таки!
Эвангелин времени не теряла: на лежащего Гая Петрониуса с небес обрушился огненный столб, следом за ним рухнул огромных размеров валун, а после жуткого вида земляные лапы попробовали разорвать его на две части.
Одно плохо – толку от этого всего было чуть. Огонь потух, не долетев до земли, валун растаял в воздухе, а лапы вовсе подтолкнули его, помогая встать. И самое скверное – архимаг проделал это все как бы между прочим, даже не вспотев.
Мы осыпали его заклинаниями, пустив в ход все то, что знали, но что толку? Он развеял их в прах, а после крутанул посох над головой, и мы все, кроме Эвангелин, разлетелись в стороны, словно деревянные чурочки из детской игры «расшибалки».
Этот удар о землю был похлеще предыдущих, хотя бы потому, что я еще и о камень спиной приложился, причем изрядно. Видно, у меня нынче день полетов. И последний из них, судя по всем, я совершу к Престолу Владык.
Нет бы нам, дуракам, сообразить, что тут не воевать следует, а ноги уносить? Была ведь возможность, когда эта старая сволочь Аманду потрошила. Он бы, скорее всего, нас даже поначалу и искать не стал, у него цели посерьезней имеются. Может, и успели бы в Халифаты пробраться. А там, за морем, у него власти особой нет.
И Гарольд был бы жив…
– Вот отчего ты такая правильная, Эви? – осведомился тем временем архимаг у магессы. – А? Я же тебя не трогал.
– Да что ты? – иронично возразила ему Эвангелин. – А те эльфы на лесной дороге? Это твоих рук дело, Гай, и не говори, что это не так. Могу еще вспомнить яд, в основе которого лежала пыль из гробницы царя Леода, трех наемников с очень и очень древним артефактом, который вот так просто не найдешь… Мне продолжить перечислять?
– Это были просто шутки старого друга, – закхекал архимаг. – Что тебе этот яд, что эти наемники? Так, разминка для бодрости ума и резвости плоти, не более. Хотел бы убить – убил бы, ты же это знаешь. Просто до сего момента у меня в планах это не значилось. Ты последняя ниточка, которая связывает меня с прошлым, не желал я ее рвать. Но у любого терпения есть предел, моя дорогая. Ты не дала мне сделать тот шаг, за которым лежали новые горизонты мощи, и этого я простить не могу даже тебе. Да, непосредственный виновник уже наказан, но он только орудие. А основа сего деяния – это ты. Прощай!
Эвангелин нанесла удар еще до того, как архимаг закончил свою речь, – это было сильнейшее заклинание, выглядящее как иссиня-черное марево, в котором угадывалась некая скелетоподобная фигура, расставившая в разные стороны свои длиннющие костистые руки. Подозреваю, что тот, кто попадет в их объятия, расстанется со всем, чем только можно, включая посмертие. Явно наследие старых магов, причем, скорее всего, из числа запретных. У меня по спине прямо дрожь прошла – так от этой погани могилой веяло.
