– Очень смешно, – заверил нас Форсез. – Нет, правда! Видели бы вы сейчас себя!
Он снова расхохотался, если, конечно, этот звук можно было назвать смехом. Ему было очень весело, как, впрочем, и его людям.
Потому, собственно, Агриппа и выиграл те самые несколько секунд, которых при другом раскладе у него могло и не быть. Веселящиеся чернецы не сразу смекнули, почему двое из них вдруг стали оседать на пол и что это за черная тень выхватила сверток с ребенком и метнулась к выкормышам давно помершего мага.
Ох, как заорал Форсез, мигом прекративший смеяться!
– Взять! – надсаживая и без того истерзанную глотку, приказал он. – Живо!
Но этих самых секунд хватило на то, чтобы Агриппа сунул ребенка Рози и толкнул ее к выходу в тоннели, а мне – на то, чтобы крикнуть ему:
– Ты с ней! Она не дойдет сама! И там могут ждать.
Он все понял так, как надо, и не стал спорить, как это бы сделал тот же Карл. Мой приемный отец на самом деле ориентировался в кривых подземных ходах куда лучше, чем мы. И при встрече с засадой, которая, несомненно, там была оставлена Форсезом на тот случай, если нам вдруг улыбнется удача, толку от него точно будет побольше, чем от меня или даже Эль Гракха.
Да и из города он наших друзей вывести сможет, хоть бы даже через сточные тоннели, как тогда, зимой. Я-то там сразу заплутаю, а он – нет.
– За нами не возвращайтесь, мы уже мертвы! – гаркнул Эль Гракх, вставая со мной плечом к плечу, и добавил чуть тише, только для меня: – Правда, напоследок еще успеем порезвиться!
Форсез, конечно, сволочь. Но умная сволочь, не отнимешь. Виктор нагнал сюда не самых умелых, зато очень массивных служителей Ордена. Самых первых мы прикончили быстро, у нас был простор для боя, а потом нас просто стали прижимать к стенам там, где не было возможности развернуться. А мы, как могли, не давали им подойти к проему в стене, выигрывая минуты для тех, кто сейчас бежал по тоннелям. Это все, что нам оставалось.
Какое-то время я ощущал плечо пантарийца, пока рубил и резал налитые жиром тела чернецов, но потом понял, что его рядом нет. А следом за этим на мой затылок обрушился удар, и пришла темнота…
Сознание возвращалось ко мне частями. Сначала я услышал голос все того же Форсеза, приказавший кому-то:
– Еще на него плесни!
Речь, как оказалось, шла о воде, которой меня немедленно окатили. Тут я наконец открыл заплывшие глаза.
После пришла боль. И голова после удара гудела, и ребра, по которым, похоже, крепко потоптались, ныли неслабо.
А еще руки-ноги здорово болели – так, что аж мышцы трещали. Но оно и не странно – я был привязан к железной решетке, причем тот, кто мной занимался, свою работу знал. Пошевелиться никакой возможности не имелось, а кожа от натяжения чуть не лопалась.
– Ты снова с нами, фон Рут? – дружелюбно заметил Форсез. – Вот и славно!
– Где Эль? – просипел я и попробовал покрутить головой. – Что-то его не видать.
Камера была большая, но кроме меня, Виктора и еще пары чернецов тут в самом деле никого не было.
– Погорячился кое-кто, – скривил губы Форсез. – Перестарался. Пантариец получше тебя со сталью управлялся, много наших подранил, вот эти идиоты его и прибили. Одно месиво от твоего приятеля осталось, непонятно, где голова, где живот. Идиоты!
Я раздвинул губы в улыбке. Применительно к данной ситуации смерть была куда лучшим выходом, чем жизнь. Реван Эль Гракх напоследок показал этому уроду огромную фигу, и это очень здорово!
– Ты особо-то не веселись, – посоветовал мне Форсез. – Да, этот выкрутился. Но вас, если ты забыл, в подвале куда побольше было. И остальным так, как ему, не повезло.
Врет? Или не врет?
– Знакомые вещички? – Форсез взял со стола, придвинутого к стене, шпагу в ножнах и сунул мне под нос. – А?
Клинок Агриппы. Это точно, я его оружие хорошо помню.
– Узнал, – прошипел Виктор. – Да-да, именно. Кстати, кем тебе этот старик приходится? Я ведь его вспомнил, он при Гае Петрониусе состоял, а теперь с вами околачивается. Как так? Почему он в подвал полез, ему-то зачем это надо? Я думал, он просто вас с вором свел, вот и все, а тут вон чего вышло.
– Всякое в жизни бывает, – выдавил из себя я. – Она, знаешь ли, на редкость разнообразна. Да ты у него самого спроси, чего проще?
– Спросил, – быстро ответил Форсез. – И он мне много чего порассказал. Просто хочу сверить ваши показания, чтобы понять, кто врет.
Вот тут уже я расхохотался, даже несмотря на то, что смех причинял мне нешуточную боль, как, впрочем, и любое другое движение.
Чернецы, находящиеся в камере, посмотрели на меня как на умалишенного. Как видно, нечасто местные посетители веселились от души.
– Что не так? – поинтересовался у меня Виктор. – Поясни.
– Этот человек сам мог развязать язык кому угодно, – смех сменился кашлем, который я усиленно пытался задавить, потому что боль становилась нестерпимой. – Но заставить его говорить не смог бы никто, ни один из твоих заплечных мастеров, как бы хороши они ни были. Агриппа для этого слишком упрям.
– Хорошо, этот ход за тобой. – Шпага брякнула о стол. – И все-таки – кем этот человек тебе приходился? Интересно ведь.
– Отцом, – не стал скрывать правду я, все равно она Агриппе уже не повредит. – Как он умер?
– В бою, – покачался на носках сапог Форсез. – Пятнадцать человек положил, скотина. Хорошо хоть двое арбалеты догадались прихватить. Так он с четырьмя болтами в груди еще троих зарубить успел! Благо, что пятый болт ему в лоб всадить додумались, только после этого и свалился. Мне бы таких, как он, хотя бы пяток… Так нет же, одни идиоты кругом!
Агриппа никогда бы не оставил Рози. А если это и случилось, то только потому, что он дал ей время уйти от погони подальше.
Опять же – ни слова о том, что в ход пошла магия, а де Фюрьи просто так, без боя, сдаваться не станет. Полста шагов от подвала они точно успели пробежать, так что…
Вот только Форсез про это правду мне точно не скажет. Ему важно меня сломать, насладиться моей слабостью. А Рози и ребенок тут лучшие аргументы.
– Вот и выходит, Виктор, что вся твоя победа только в том, что ты одного меня сцапал, – по возможности насмешливо сказал Форсезу я. – Велика заслуга! Остальные от тебя улизнули. Кто за Грань, кто куда подальше из этого города. А за его стенами ты букашка, нет у тебя там никакой власти. А скоро и весь ваш Орден станет пылью.
– Хитер, – из-под капюшона послышалось кхеканье. – Нет, фон Рут, и не надейся. Твоя подружка – вон там, за стеной, и сейчас над ней работают очень хорошие мастера. Вернее – на ней. По очереди, один за другим. Как именно – рассказать?
Хорошо, что у меня лоб и так в испарине. А если он на самом деле не врет? Если Рози там, и ее сейчас…
