В июле того же года Гиббон провел еще две операции на открытом сердце. Его пациентками стали 5-летние девочки. Первой поставили правильный диагноз «дефект межпредсердной перегородки», но после операции ее сердце было настолько слабым, что Гиббон не мог отсоединить ее от аппарата искусственного кровообращения. Он четыре часа пытался помочь ребенку, но в итоге сдался, и девочка умерла. Вскрыв сердце второй пациентки, он обнаружил сразу дефект межпредсердной перегородки, дефект межжелудочковой перегородки и открытый артериальный проток. Он попытался исправить все три патологии, но кровотечение было слишком сильным, и девочка скончалась на операционном столе от кровопотери.
Гиббон решил, что с него хватит. Он объявил мораторий на использование аппарата и больше никогда не возвращался к кардиохирургии. Это шокировало других кардиохирургов того времени. Как мог человек, потративший более 20 лет на создание аппарата искусственного кровообращения и готовый вот-вот взойти на Эверест, все бросить в относительно молодом возрасте 49 лет? Учитывая, что он сдался, не превратив экстракорпоральное кровообращение из концептуального успеха в клиническую реальность, заслуживает ли он звания отца искусственного кровообращения и хирургии на открытом сердце?
Гиббон продолжал делать торакальные
[81] и абдоминальные
[82] операции в Джефферсоне, а в 63 года ушел на пенсию. У него было множество других интересов, включая поэзию, рисование, путешествия и, разумеется, любимую семью. Он оставил развитие аппарата искусственного кровообращения другим, преимущественно Лиллехаю и Джону Кирклину из клиники Мэйо
[83]. Кирклин посетил Гиббона в 1952 году, так как хотел создать собственную версию аппарата. Гиббон послал Кирклину чертежи, и с помощью инженеров из IBM и Мэйо в аппарат были внесены изменения. Кирклин пошел вперед и в 1955 году рассказал об относительно успешных испытаниях аппарата на восьми пациентах. Четверо выжили.
Лиллехай понимал, что перекрестное кровообращение перестанет применяться, как только аппарат искусственного кровообращения зарекомендует себя на рынке. Лиллехая не устраивали сложность аппарата и его высокая стоимость. В 1954 году Ричард де Уолл, присоединившийся к команде, решил разработать более простой и недорогой аппарат. Его стратегия оксигенации крови состояла в создании резервуара для крови, внизу которого пенился кислород. Это было легко и эффективно. В мае 1955 года Лиллехай успешно применил такую машину.
В том же году Виллем Колф присоединился к созданию аппарата искусственного кровообращения. Работая над своим аппаратом диализа, Колф заметил, что кровь светлеет и становится более красной, проходя через оболочку от сосисок. Он подумал, что если окружить мембраны кислородом под высоким давлением, то кислород проникнет через мембрану и насытит собой кровь. Оказавшись в Кливленде, он и его помощники усовершенствовали аппарат, который позднее стал называться «мембранный оксигенатор».
В течение следующих 10 лет все больше и больше кардиохирургов конструировали аппараты, основываясь на трех известных техниках, и эффективно их использовали. Версия миннесотского аппарата продавалась всего за сто долларов, в то время как сложная версия Гиббона стоила тысячи. Хотя каждый из аппаратов работал хорошо, со временем мембранный оксигенатор одержал победу. Как бы то ни было, три версии аппарата искусственного кровообращения и усилия их создателей сделали операции на открытом сердце реальностью. К концу 1950-х годов операции на открытом сердце были уже широко распространены, и хирурги предпринимали попытки проводить все более сложные операции. Сколько отцов-основателей может быть в одной области?
К концу 1950-х годов манипуляции на открытом сердце были уже широко распространены, и хирурги предпринимали попытки проводить все более сложные операции.
7
Сердца в огне. Как трансплантация сердца стала реальностью
Велик не тот, кто никогда не падал, а тот, кто падал и поднимался.
Конфуций
Умирающему несложно решиться на это [на трансплантацию сердца], ведь он знает, что дни его сочтены. Если лев гонится за вами вдоль берега реки, кишащей крокодилами, вы броситесь в воду в надежде, что доплывете до другого берега. Однако вы никогда не решились бы на это, не гонись за вами лев.
Кристиан Барнард. «Одна жизнь»
Октябрь 2006 года
Все началось с легкого дискомфорта и онемения в правой руке. Сначала Тина не очень беспокоилась и связывала эти ощущения с усталостью от повседневных дел: долгой прогулки, уборки в доме и, конечно, нескончаемых забот о новорожденном. Два месяца назад она родила сына (своего третьего ребенка) и, возможно, слишком себя нагружала. Тем не менее она чувствовала, что что-то не так, и, хотя не понимала, в чем именно дело, постоянно представляла своих троих детей без матери.
Проснувшись среди ночи, она уже не могла отрицать своего плохого самочувствия. Боль в руке не утихала, но к ней добавились тошнота и диарея. Ее муж вызвал «Скорую помощь» (рисковать он не хотел), и через короткое время пребывания в больнице Тине стало гораздо лучше. Медсестра сказала ей, что ее отпустят домой, как только будут готовы результаты анализа крови. Это звучало ободряюще. Тине даже стало немного стыдно, что она приехала в больницу из-за дискомфорта в руке и расстройства желудка.
Затем медсестра снова подошла к ней и сказала, что у нее неприятные новости. Анализ крови показал, что Тина перенесла сердечный приступ. Что? Она не чувствовала боли в груди, всегда была здорова и никогда не курила. Должно быть, произошла ошибка. Тине сказали, что ее необходимо перевезти в более крупную больницу в Лакроссе. Сделав несколько звонков родственникам, она села в другую машину «Скорой помощи» и отправилась в путь.
Умирающему человеку несложно решиться на трансплантацию сердца, ведь он знает, что его дни сочтены.
После того как ее определили в палату, Тина сказала медсестре, что ей нужно в ванную. Она точно помнила, как встала, чувствуя сильный дискомфорт, а затем потеряла сознание. У нее произошел еще один тяжелый сердечный приступ. После этого все было как в тумане. Ей сказали, что ее возвращали к жизни дважды.
Придя в сознание, она увидела вокруг своей постели родственников с обеспокоенными лицами. Она помнила, как ее перевезли на вертолете в Мэдисон и как две медсестры держали ее за руку.
Дальше все развивалось очень быстро. Тине поставили диагноз «околородовая кардиомиопатия», это редкое заболевание, при котором во время беременности сердце женщины растягивается и увеличивается в размерах. Сердечная мышца ослабевает, что ведет к симптомам сердечной недостаточности, включая отечность ног, затрудненное дыхание, повышенную утомляемость и даже сердечный приступ. Хирурги установили ей левожелудочковый аппарат вспомогательного кровообращения
[84]. Устройство имело провода, выходившие из живота и соединенные с батареями, которые Тина должна была постоянно носить с собой в рюкзаке.
