Н-да, а ведь и он не все время тут ошивается, Михаил мне доложил уже, что данная пролетка пару раз уезжала. Это-то понятно, служивому необходимо питаться да нужду справлять. А в столице что-то и впрямь назревает, если Ларионов оставил больницу без присмотра, один человек мало что сделать может, да и подозреваю, что у того приказ не тот, который он мне озвучил. Побьюсь об заклад, что в случае нападения на меня или профессора служивый рванет за подмогой, так что рассчитывать на него не приходится. Правда, не думаю, что кто-то решится нанести удар днем.
Поймал пролетку и отправился в адвокатскую контору, где нам с Портейгом делали договор о компаньонстве. Адвоката я сильно удивил, попросив зарегистрировать лекарство под торговой маркой «портейницелит», относящийся к препаратам широкого спектра действия и группы антибиотиков. Нет, мог бы придумать другое название группы, но решил самого себя не путать. В любом случае антибиотик не раз еще с моего языка сорвется.
– Иван Макарович, но это не моя прерогатива, медицинские препараты никогда у нотариуса не регистрировали, – удивленно ответил мне адвокат.
– И что? Я же не патент у вас прошу на использование, просто вы делаете мне документы, что данный препарат имеет такие-то свойства и название, вносите в свой реестр, и не более того, – объяснил я ему.
Дело в том, что если идти и регистрировать лекарства в медицинскую палату, где аптекарское сообщество потребует исследований и доказательств лечебных свойств, то времени и бумаг на это уйдет прорва. А в свете последних событий и, как подозревает мой компаньон, без медицинского совета и заключения фармацевтов ни хрена-то у нас не получится, я пытаюсь сделать небольшой финт. Нет, ничего противозаконного в этом нет, простая подстраховка, и… никто не сможет возразить, что подобного лекарства нет. Понимаю, что это лазейка в законодательстве, но не воспользоваться таким грех.
– Противоправного в вашем желании не усматриваю, – после продолжительной паузы сказал адвокат, полистав какой-то толстенный талмуд. – Пожалуй, смогу выдать подобный документ, но вы перечислите свойства своего чудо-лекарства. Не переживайте, – дополнил он, заметив, что собираюсь что-то сказать, – лечебное действие мы опишем в приложении к основному документу. Вас такой подход устроит?
– Да, – коротко ответил я и, попросив ручку и бумагу, перечислил основные заболевания, с которыми справляется антибиотик. – Вот перечень того, от чего мы сможем излечить, – протянул лист адвокату.
– Ну-с, посмотрим, – улыбнулся мне тот добродушно.
По мере чтения он пару раз недоверчиво на меня косился, крякал, даже попросил папиросину.
– Господин профессор, Портейг Семен Иванович, заверит данные сведения? – спросил адвокат, ослабив узел галстука, словно ему дышать стало тяжело.
– Естественно, – пожал я плечами, – лекарственный препарат назван в его честь.
– Иван Макарович, у меня сейчас брат болеет, не могли бы вы его осмотреть и, если потребуется, своим лекарством полечить? Не беспокойтесь, стоимость лечения мы оплатим, средства имеются, – огорошил он меня просьбой.
– И каковы у брата симптомы? – медленно спросил я, неожиданно поняв, что скоро меня начнет каждый встречный просить за кого-нибудь из родни или знакомых.
– Жар, кашель с мокротой, Грегу поставили диагноз: тяжелое воспаление легочной ткани, перешедшее из бронхита вследствие простуды, – на одном дыхании выпалил адвокат. – Иван Макарович, голубчик, если поможете брату, то… то могу вам помочь протолкнуть на патент данное лекарство, естественно, за лечение расплачусь, какую бы вы сумму ни озвучили!
– Уважаемый, – прочел его имя и фамилию на стоящей позолоченной табличке, – Агамемнон Василиадис, чудотворного спасения может и не наступить, зависит от запущенности заболевания. Тем не менее могу вас направить с запиской к профессору Портейгу, уверен, что он сделает все возможное.
– Иван Макарович, а если за вашим компаньоном кого-нибудь отправить, чтобы он сам пришел? Брат вряд ли дорогу переживет, а мы пока бумаги оформим, и я начну в патентный отдел прошение составлять, – предложил хитрый адвокат, но в его взгляде мелькнуло разочарование.
Похоже, он принял меня и Семена Ивановича, которого знает не один год, за шарлатанов. И что делать? Связи необходимы, в том числе и в данной среде.
– Хорошо, но дайте слово, что не станете направо и налево говорить о чудесном выздоровлении Грега, если оно случится. Увы, всех больных мы не можем спасти: пока не хватает ресурсов для производства лекарства в нужных объемах, – объяснил я свою позицию, без спроса взяв лист бумаги и быстро набросав записку профессору.
Адвокат отправил своего слугу с моей запиской к профессору, а сам принялся составлять бумаги. Когда уже почти все подготовил (около полутора часов это заняло, без компьютеров дело обстоит печально!), пришел раздраженный Семен Иванович. Компаньон мне попенял, что ему пришлось бросить больных, правда, никаких тяжелых случаев он не усмотрел и сестры милосердия должны справиться. Адвокат уточнил у моего компаньона, все ли верно о чудо-лекарстве, и попросил заверить документы личной печатью врача и собственноручной подписью. Пряча усмешку в бороду, Семен Иванович выполнил данную просьбу, после чего и я в бумагах расписался, а когда расплатился, хотел ретироваться, оставив Портейга разбираться с больным. Однако меня упросили присутствовать на осмотре, посулив ускорить дело с патентом. Пришлось согласиться и наблюдать, как Семен Иванович, поставив диагноз (пневмония в тяжелой форме), вколол антибиотик. Возникла единственная заминка, когда адвокат уточнил насчет оплаты лечения. Профессор посмотрел на меня, а я решил свалить все на нашу новую бухгалтершу:
– Серафима Георгиевна, наш делопроизводитель, – сказал я, новую должность девушке придумав прямо на ходу, – все обсчитает и счет выставит.
На этом мы разошлись, я с копиями бумаг решил навестить Ларионова, а потом заняться поиском денег и приобрести какое-нибудь производство, связанное с фармацевтикой. Нет, можно начинать и с пустого места, но затрат, а главное времени уйдет намного больше. А с другой стороны, не факт, что деньги не окупятся или старое оборудование не придется на новое менять, да и поговорка есть, что скупой платит дважды. И что же делать? Хочется всего и сразу, но такой подход к делу неправильный. Сижу в пролетке и размышляю, и настолько погрузился в раздумья, что не отреагировал, когда британец устроился напротив меня и, широко улыбаясь, держа в руках револьвер, сказал:
– Какая приятная встреча, Иван!
– А чего с оружием? – поинтересовался я, прикидывая шансы в драке.
– Это чтобы ты более сговорчив был. Да и так огульно от предложений не отказывался, – широко улыбнулся Гарри. – Василий! Притормози у ломбарда! – крикнул он кучеру.
Пролетка замедлилась, и в нее еще два мужика вскочили, зажав меня между собой.
– Обыскать, – коротко велел британец.
Из моих карманов выгребли все, включая портмоне, портсигар с зажигалкой, мелочь, револьвер и нож, все перекочевало к британцу в карман, документы Гарри положил на колени и бегло их просмотрел. По лицу ничего не понятно, но похоже, что он доволен добычей. Пролетка тем временем развила большую скорость, хотя мы и ехали еще по столичным улицам, но уже приближались к окраине.
