– Ну, может, и не съест, но укусить стремится, – пряча улыбку, ответила Сима.
– Так ты ему чего-нибудь откуси, – сдерживая смех, посоветовал я, а видя, как зарделись щечки девушки, уточнил: – У него нос длинный и с горбинкой, да и уши немаленькие. Ты о чем это подумала?
– Иван Макарович!!! – негодующе воскликнула девушка.
– Все, шутка не удалась, прости, – поднял я руки. – Насчет алкоголя с ним поговорю, но ничего не обещаю, больным иногда рекомендуется стресс коньяком снимать.
С этими словами вышел и направился к профессору, обдумывая дальнейшие шаги. Предстоит в ближайшее время переговорить с промышленником и купить предложенное производство. Требуется нанести визит Марии Александровне и поинтересоваться ее самочувствием, это даже по этикету положено. Хотя не стану от самого себя скрывать, что по графине чуточку соскучился, все же она моя первая больная в этом мире. Кстати, давно пора посмотреть, как Катерина устроилась, за нее несу перед самим собой ответственность, а то бросил сестрицу на растерзание Марты. Черт, а ведь ротмистру обещал, что в резиденцию наведаюсь и осмотрюсь. Опять же с полковником Еремеевым хотел посидеть и поговорить. Как все успеть и найти время? И это еще про себя молчу и не учитываю, что самому необходимо отдыхать и расслабляться.
– Ой, простите! – воскликнул девичий голосок, после того как мне какая-то девушка в живот головой ударилась.
И как я ее не заметил? Охранитель, блин! Полутемная лестница, и беззвучно выбежавшую девушку трудно услышать, но…
– Ой, как же больно, – схватился я за живот и согнулся, якобы в приступе боли.
– Дышите глубже! Дышите! – воскликнула девушка.
Сестер милосердия всех знаю, а эту барышню в белом халате впервые вижу. Личико, насколько позволяет разглядеть полутьма, симпатичное.
– Воздуха, воздуха не хватает, необходимо искусственное дыхание изо рта в рот, – хриплю и делаю вид, что заваливаюсь на ступеньки.
– Хам! – резко прилетает в ответ. – Не настолько больно и ударила! Сам себе дыхание делай!
Девушка мою игру просекла, да и сложно это игрой назвать – так, приколоться решил и, чем черт не шутит, интрижку завести. С чего на подобный шаг сподобился, словно дел нет? А! Я же как раз перед столкновением размышлял, что про свой отдых забыл, и подумывал, как наверстать упущенное да потребности молодого организма удовлетворить. Нет, сам себе дыхание делать не собираюсь, а служаночка Марты мне бы сейчас не помешала.
– Что, и не пожалеешь теперь? – уныло произнес, когда незнакомка меня миновала, заторопившись наверх. – Кстати, а чего это ты тут делала?
– А ты-то, собственно, кто такой? – блеснули в темноте глаза студенточки.
До врача ей далеко, если не смогла понять, что ее удар меня не потревожил.
– Чурков Иван Макарович, – представился я ей.
– Ой! – приложила она ладошку ко рту. – Иван Макарович, простите меня, я такая неуклюжая! – сделала она попытку помочь мне подняться, схватив за локоть.
– Искусственное дыхание могло ситуацию исправить, – печально хмыкнул я, встав на ноги. – Ладно, пошутили, и будет. Чего делала-то тут?
– К Семену Ивановичу бегала, там у нас пациент с высокой температурой, сухим надрывным кашлем, похоже на пневмонию, а как лечить – не знаем.
– И что профессор? – поинтересовался я.
Так как моего компаньона тут нет, вероятно, он с девушкой не смог договориться, а назначать лечение, не осмотрев больного, не стал бы.
– У него какой-то важный эксперимент, меня увидел – наорал и дверь захлопнул. Я-то не специально, когда вошла, его дверью задела, и он колбу с чем-то разбил, – шмыгнула она носом.
Не выдержав, я расхохотался. Н-да, и в самом деле неуклюжая она, раз смогла в течение нескольких минут профессору испортить эксперимент, а потом меня «забодать»!
– Так как зовут-то тебя? – поинтересовался я, решая, как дальше действовать.
Уже давал зарок, что больных лечат врачи, а я занимаюсь хозяйственными делами и руководством по мере сил.
– Роза Тлаева, – понурила она голову.
– Ладно, пойдем, глянем на больного, может, и подскажу чего, – вздохнул я, прикинув, что к Портейгу сейчас соваться смысла нет.
Пациентом оказался молодой прапорщик, на спор всю ночь проплававший в реке после пирушки, а к вечеру следующего дня почувствовавший себя плохо. К нам его уговорила прийти сестра, знакомая с графиней Потоцкой. Воспаления легких я не обнаружил, но сильнейший бронхит точно присутствовал, и поэтому я назначил пару уколов, предоставив зардевшейся Розе выполнить врачебный долг. Нет, мог бы поручить одной из сестер милосердия, те уколы умеют ставить, но будущим врачам стоит руку набивать. А вот прапорщик и Роза оба лицами похожи, точнее, пылающими кожными покровами на щеках. И чего такого? Студенточке всего лишь стоило сделать мне искусственное дыхание!
Прошелся по коридору, больные рассредоточились и заняли очередь в три кабинета, где прием ведут присланные министром врачи, а одна из сестер милосердия в коридоре принимает деньги за лечение. Самое же интересное, что рядом с сестрой милосердия находятся двое людей Анзора. Как они пояснили, еще не всем известно, что их предводитель к данной больнице благоволит и запретил на ее территории проворачивать какие-либо делишки. Хм, а ведь больница начинает приобретать очертания именно лечебного заведения! И даже без моего участия, что не может не радовать! Пожалуй, после ввода перечня обязанностей и правил можно сосредоточиться на других делах.
Вышел из больницы, кивнул Михаилу, стоящему и что-то обсуждающему с одним из людей ротмистра. Не могу решить, к кому наведаться. Наверное, стоит посмотреть, как Катерина устроилась, а то что-то на душе неспокойно, а потом проведать Еремеева, а с ним и в резиденцию императрицы отправиться. Медленно иду к пролетке, а во двор въезжает сверкающая легковая машина. Блин, мне бы такой обзавестись, а то трястись в пролетке надоело, а любовью к верховой езде так и не проникся, если только в случае крайней необходимости.
Из салона выбрался Келер Роман Романович собственной персоной и заспешил в мою сторону.
– Иван Макарович, дорогой вы мой! Рад встрече и хотел бы переговорить! – не доходя до меня, воскликнул он.
О промышленнике я недавно размышлял, но визит к нему решил немного отложить, а раз он сам явился, можно и поговорить. Роман Романович пригласил меня перекусить в один из ресторанов. Отказываться я не стал, да и заинтриговал он меня своим визитом. Приехали в один из дорогущих ресторанов, где нас без слов впустили внутрь и еще раскланивались и причитали, что очень видеть рады-с. Усевшись за столик и сделав заказ, промышленник неожиданно сказал:
– Иван Макарович, повиниться хочу. Иногда случается, что олухи-подчиненные неправильно трактуют то или иное выражение.
– И в чем же это вы передо мной провинились? – удивился я, не припоминая, чтобы мы с ним ссорились. Наоборот, нашли точки соприкосновения, а в свете займа и просьбы Анзора считал, что дело, как говорится, на мази.
