Я прищурилась, заметив, что шрама на его подбородке нет.
– Ты глухая? Пойдем! – раздраженно огрызнулся Пейтон на меня, прервав мои размышления. Он вытянул и скрестил передо мной руки, чтобы я могла поставить туда ногу и подняться на лошадь. Я тряхнула головой, пытаясь избавиться от чувства растерянности. Мне хотелось вернуть контроль над своими противоречивыми ощущениями.
Терпение Пейтона было на исходе, и с ругательством, которого я не поняла, он обхватил меня за талию и одним мощным движением посадил в седло. Кожа покалывала под грубой тканью моего платья, как будто его руки прожигали одежду насквозь.
Пейтон задержал на мне свой пренебрежительный взгляд, которым, казалось, хотел предупредить, чтобы я не доставляла неприятностей. Наконец вернулся Росс. Прежде чем я успела уловить хоть одну ясную мысль, рыжий шотландец сел позади меня и направил свою лошадь прочь от человека, в руках которого было мое сердце. Который владел моим сердцем, даже не зная меня. Который когда-то в далеком будущем был готов отдать свою жизнь за меня, но сейчас даже не повернулся ко мне.
Я смотрела ему вслед, как он бросился к лошади, изящно вскочил в седло и быстро проскакал мимо нас. Было так больно от того, что он не узнавал меня. Даже в глубине своей души не понимал, кто я такая, хотя мы столько всего пережили вместе.
С другой стороны, я задавалась вопросом, были ли мои чувства к нему правильными. Предавала ли я Пейтона, который ждал меня в будущем, тем, что чувствовала к его прежнему «я»? Мог ли современный Пейтон, которого я так любила, уже сейчас быть в этом суровом шотландце? Во всяком случае, ясно было одно – его близость сбивала меня с толку. Даже сейчас, когда он скакал впереди нас, я чувствовала его привычный теплый запах. Мне казалось, что его руки все еще лежат на моей талии.
Время шло, а я не делала ничего, кроме созерцания сильной спины перед собой. Несколько раз я пыталась силой своих мыслей заставить Пейтона повернуться ко мне, но он упрямо смотрел только вперед.
Каждое его движение было мне знакомо, и я с тоской хотела вернуться в то время, когда могла просто протянуть к нему руки. Я вздохнула, и Росс неловко заерзал позади меня в седле.
– Ты еще можешь сидеть? – спросил он.
– Хм… Сидеть? Нет… я имею в виду, да, я справлюсь, но почему мы все время отстаем?
Росс щелкнул языком. Он наклонился немного в сторону и посмотрел на заднее копыто лошади.
– Видишь разницу между моей лошадью и их лошадьми? – Он указал рукой, которой держал поводья, вперед.
Я кивнула. Даже мне было ясно, что наша лошадь гораздо старше и не в такой хорошей форме, как лошадь Пейтона или Шона.
– Вес двоих людей – это слишком для нее. Она совсем не отдыхала, потому что всю ночь мы бродили с ней вокруг лагеря и охраняли его. Дугаль знал, что этой кляче тяжело даже с моим весом, поэтому вчера, когда ты была без сознания, посадил тебя на свою лошадь. Но мы уже близко, осталось всего несколько километров. Уже сейчас мы на пастбищах, которые стережет Макрей. Поэтому не повредит немного пощадить лошадь.
В самом деле, вскоре остальные скрылись из поля нашего зрения, и Росс пустил лошадь еще медленнее.
В затишье меня внезапно охватила безотлагательная нужда, и я нервно забарабанила пальцами по бедру. Осталось несколько километров, сказал он. Как долго мы будем преодолевать эти несколько миль? И будет ли там вообще туалет? Или только горстка шотландцев, которые будут наблюдать, как я исчезаю за ближайшим кустом?
Я проглотила гордость и высказала свою озабоченность:
– Росс… мне жаль, я знаю, что у нас нет времени, но мне действительно надо…
– Тебе надо что? – спросил он, по-видимому, все еще погруженный в созерцание следов своей лошади.
– О господи, мне надо! – нервно воскликнула я.
Юноша выпрямился в седле и с подозрением посмотрел на меня.
– Сейчас? – спросил он недоверчиво.
– Если хочешь знать точно, то уже целую вечность, но теперь я не выдержу больше ни секунды!
Росс остановил лошадь, но не предпринял никаких попыток помочь мне спешиться.
– Послушай, Саманта, я не имею ни малейшего желания причинять тебе боль, но я сделаю это, если пойму, что ты хочешь меня обмануть. Я в первый раз в своей жизни на правильном пути, и я не совершу ошибку, позволив тебе ускользнуть. Иди облегчись, но, если ты тотчас не вернешься, я спущу на тебя собак. Ты поняла?
Поняла ли я? О да, я поняла! Я застряла в проклятом прошлом и не могла даже сходить пописать без того, чтобы не получить угроз в свою сторону.
Использовав всю свою силу убеждения, я заверила его, что подозрения излишни.
– Я вернусь незамедлительно, обещаю. Я с удовольствием буду говорить с тобой все время, если только ты будешь держать собак подальше от меня.
Хотя я не боялась собак как таковых, мне не нравилась мысль о том, что они впиваются своими зубами в мой зад только потому, что Росс не захотел больше ждать.
Он молча помог мне спешиться и указал головой на группку молодых ясеней.
– Иди, наконец. Мне плевать, что происходит там, в лесу, я постою здесь.
Я поспешно продиралась сквозь низкий кустарник, прячась за густой листвой. Она уже начинала терять свой цвет в угасающем дневном свете, поэтому я торопилась. Осторожно выглянула из-за деревьев, но Росс все еще стоял у своего коня, подняв его заднее копыто и озабоченно нахмурившись.
Так быстро, как только могла, я поправила колючее платье и отправилась обратно. Провела рукой по волосам и вытащила несколько листьев, которые подарила мне моя недолгая прогулка через кусты. Листва уже пожелтела. Какой месяц мог быть сейчас, если в середине дня уже стемнело, а листва поменяла свой цвет? И какой год?
Я лихорадочно соображала, не встречались ли мне какие-нибудь подсказки, из которых можно было бы что-то предположить. Пейтон совсем не изменился и даже не был младше. Если бы проклятие уже было наложено, то он должен был испытывать боль рядом со мной, как и при первой нашей встрече в моем времени у памятника Гленфиннан. Поэтому его равнодушие позволило мне исключить этот вариант. А это означает, что кровавая расправа над Кэмеронами еще не состоялась.
– Мы не можем ехать дальше. Лошадь куда-то наступила, и я не хочу рисковать, чтобы она потом хромала, – заявил Росс, прервав мои размышления.
– Что? И что мы будем делать?
Росс рассмеялся:
– Что мы будем делать? Мы пойдем пешком, а ты что думала?
Он издевательски поклонился мне, пропуская меня вперед, прежде чем зашагать рядом со мной. Прибежали собаки и тыкались мордами в его ладонь, пока он не открыл свой Sporran. Каждая собака получила награду, съедая ее прямо с руки. Росс почесал огромную голову собаки и с сожалением встряхнул свой мешок.
– Уходите, у меня больше ничего для вас нет.
