Краски покинули мое лицо. Простое объяснение Пейтона, уверенность, с которой он предполагал верность брата, и любовь к нему, сквозившая в каждом его слове, были больше того, что я могла вынести.
Как я могла сознательно отправить Кайла, такого теплого, как сияние солнца, вся жизнь которого еще впереди, на смерть? Как я могла допустить такое? Но у меня не было выбора. Я не могла рисковать, чтобы так серьезно изменить будущее. Его смерть вызвала бы лавину событий, а я не смела так менять ход вещей – возможно, прервать свое собственное существование.
– Ты идешь? – его вопрос прервал мои размышления.
– Что?
– Ты идешь? Нам следует поторопиться, чтобы не вызвать еще большей шумихи.
Я кивнула, не доверяя своему голосу. Мне стало страшно. Где Индиана Джонс, когда он мне так нужен? Даже его внутренний голос, который сопровождал меня в течение столь долгого времени, затих. Неужели он был так же беспомощен, как и я?
Как будто мы не были не кем иным, как Пейтоном Маклином и пленницей Самантой Кэмерон, мы шли, как чуждые друг другу. Настороже, чтобы случайно не дотронуться друг до друга или не посмотреть. Никто не должен был заметить, как близки мы были прошлой ночью.
Дойдя до комнаты Фингаля, Пейтон лишь коротко подмигнул и пообещал забрать меня сегодня вечером на ужин в зале, прежде чем оставить меня в обществе отца.
– Саманта, пожалуйста, заходи. Я был ничем не занят и уже снял с себя повязку с кашицей. Если бы ты только могла помочь мне наложить свежую повязку?
Я подошла к умывальнику и вынула из корзины чистую льняную полоску, которую няня Макмиллан оставила там во время своего поспешного бегства. Молчаливая и все еще погруженная в раздумья, я несколько раз плотно обернула ткань вокруг груди Фингаля. Рана должна была зажить начисто. После этого останется только небольшой шрам, показывающий, что я вообще была в этом времени.
– Lassie, ты выглядишь опечаленной. Тебя что-то тревожит?
Если рассказать Фингалю, что я испытывала, то это вышло бы далеко за рамки его воображения. Тревога была подходящим объяснением, и я кивнула.
– Тебе не стоит беспокоиться. Ты под моей защитой – но этого недостаточно. – Он скользнул взглядом по своей рубашке и посмотрел на меня. – Как я уже говорил тебе, ты поможешь мне оставить моим сыновьям мирное наследство. Я только что говорил с Блэром. Он понимает необходимость в этом, и я надеюсь, что ты тоже найдешь в этом выгоду. – Он не стал говорить дальше, а вместо этого смерил меня взглядом и удовлетворенно кивнул. – Вам обоим могло бы быть хуже.
Я ничего не понимала. О чем, черт возьми, он говорит?
– Когда вы поженитесь, возможно, Каталь тоже опомнится и попытается искоренить эту кровную вражду.
– Поженимся? Мы? – Я смотрела на него большими глазами, должно быть, я не совсем правильно расслышала.
– Успокойся. Подумай о своих альтернативах. Каталь заберет тебя и использует в своих целях – какими бы они ни были. Что за будущее тебя ждет – неизвестно. Вместо этого есть брак с Блэром, миролюбивым и ответственным, и, конечно, он не будет жесток по отношению к своей жене.
Боже мой! Я не ослышалась! Я разразилась хохотом, который даже в моих ушах звучал безумно. Все это было так безумно! Ведь я даже не принадлежала этому времени.
– Саманта, подумай над моим предложением, прежде чем отвергнуть его. Сегодня вечером я жду твоего ответа.
– Милорд, на самом деле мне не нужно об этом думать. Совершенно невозможно достичь мира, используя этот брак. Я не так близка к клану, как вы думаете. Вполне могу себе представить, что в замке Кулин меня даже не хватились.
Я чуть не рассмеялась снова, потому что на самом деле люди там, наверное, очень удивились бы, узнав о моем существовании.
– Это же ерунда. Речь идет не о твоем положении в клане, а только о том, что в твоих жилах течет кровь Кэмеронов. Этого будет вполне достаточно в знак мира.
Я не знала, что ответить, настолько абсурдно все это было. Внезапный стук в дверь стал для меня спасительным кругом. Я с облегчением выдохнула, когда Фингаль повернулся ко мне спиной и направился к двери.
– Неужели в этом доме мне никогда не будет покоя! – воскликнул он разгневанно и с размаха открыл дверь. Перекинувшись несколькими словами с неизвестным спасителем, он попросил меня немного подождать.
– Я скоро вернусь, – пообещал он.
Глухой звук захлопнувшейся за ним двери вывел меня из оцепенения. Я должна была уйти отсюда! Я и так потратила уже слишком много времени. Планы Фингаля отчетливо показали это. Как бы ни было больно покидать Пейтона, у меня не оставалось другого выбора, если я хотела спасти его в своем времени.
Я бросилась к окну, распахнула его и поняла, что переломаю себе все кости, если пойду этим путем. Даже если бы у меня было достаточно времени, чтобы сплести веревку из простыней Фингаля, это было рискованно.
– Черт, черт, черт! – воскликнула я и огляделась в поисках других вариантов. Рядом со мной был узкий секретер, листы бумаги и перо.
О боже, перо! Где ручки или карандаши? В прошлом действительно все было очень сложно! Мои руки дрожали, когда я вытащила пробку из маленькой чернильницы и погрузила в нее перо. Что я должна написать? Какие слова могли бы утешить Пейтона в ближайшие столетия? Как я должна была сказать ему все то, что должна была сказать за то короткое время, что мне оставалось?
Огромная клякса чернил капнула на бумагу.
Черт! Я поставила перо боком и начала водить им по бумаге. Кляксы и неразборчивый почерк шли бок о бок, но я все равно перенесла свою просьбу о прощении на бумагу. С каждой минутой мой страх, что Фингаль может вернуться и застать меня у своего секретера, рос. Поэтому я подписала письмо и попыталась вернуть все на свои места, пока сохли чернила. Услышав шаги, я сложила листок и сунула его в лиф в тот момент, когда дверь открылась.
Мои усилия как можно незаметнее прислониться к окну провалились, когда я увидела, кто стоит в дверях. Мой пульс ускорился, а волоски на шее встали дыбом.
Глава 29
Когда остальные уехали вперед по каменному мосту, Натайра имела возможность незаметно наблюдать за пленницей. Та казалась сбитой с толку и не совсем довольной тем, что оставила позади земли Маклинов. От ветра ее щеки раскраснелись, но Натайра все равно считала ее неприметной. Если вчера вечером Аласдер сказал правду, то один из Маклинов, должно быть, все-таки нашел в ней какое-то особое удовольствие.
Было так типично для выскочки Росса выезжать за счет своих сводных братьев и делать себе на этом имя. Самодовольное и удовлетворенное выражение лица с тех пор, как эта женщина сидела перед ним в седле, показывало это в полной мере.
Близнецы Дункан и Дугаль тоже выглядели очень довольными, и только Блэр, который ехал рядом с ними, вел себя как всегда. Она спрашивала себя, что такого в этой Кэмерон, что она так важна для близнецов. Что они задумали? Одно было ясно, что ей нужно не спускать глаз с девушки.
