Утром, после завтрака, зачетов и «полетов», вновь пришлось отрабатывать пробежки по земле, теперь на УТИ-4, в 10 часов Петр нашел старшего техника-лейтенанта Уткина и впервые за три месяца покинул военный городок. В первую очередь зашли на рынок в самом городке, нашли парня, который приторговывал радиодеталями, в основном к бытовым приемникам. Он порекомендовал идти на Центральный рынок, найти там Ивана Грача, тот – радиолюбитель, и держит мастерскую по ремонту техники на рынке. Купили и вымыли виноград на рынке и двинулись по Карла Либкнехта в сторону Центрального рынка. Ейск – одноэтажный городок, утопающий в садах и палисадниках. Улица и тротуары выложены известняком, чем-то вроде пудожского камня. Большая часть улиц просто грунтовые. Многочисленные битюги тянут зерно с полей в порт на элеватор. Над каждым развевается какой-нибудь плакат. Грохочут телеги довольно громко, бибикают немногочисленные ЗиСы и ГАЗы. Тоже с зерном и другим сельскохозяйственным товаром. Идти – километра три, через полчаса они нашли мастерскую и познакомились с Ваней Грачовым, парнем лет тридцати, который в армии стал радистом, а на гражданке открыл мастерскую и зарабатывает неплохие деньги на ремонтах радиотехники, усилителей, патефонов и проигрывателей. Через него выяснили конъюнктуру и цены, которые оказались немного выше ленинградских, из-за пересылки. В «Сделай сам» – шаром покати, Ваня оттуда все выгреб, конкуренции он не допустит. Но заказной отдел работает. В нем рекомендовали обратиться в порт и сделать заявку там. А еще дешевле получится через… моряков. В общем, нам рекомендовали обратиться в «военно-морское авиационное училище летчиков имени Сталина», то есть к самим себе. Ценная рекомендация! Дело было в том, что Петр был одет в армейскую полевую форму, а Уткин был в комбинезоне, так что за военморов их не приняли. Взяли бланки заказов, на всякий случай, и пошли в порт на радиостанцию. Там «добыли» все, что необходимо, Уткин выписал требование, которым его снабдил главный инженер. Выкупались на Меляках, было жарко, и пошли в училище. После обеда, вместо сна, Петр пришел со своим чемоданчиком в мастерскую Уткина, и они собрали схему еще до вечерних полетов. Капитан Кузнецов, новый инструктор Петра, разрешил ставить новое оборудование только после полетов, чтобы не срывать занятия. После полетов одну из машин перетащили в ангар, Петр аккуратно отсоединил усилитель СПУ-2 от умформера РМ-1, открутил четыре болта, вытащил старый и вставил новый блок. Затем распаял фильтры на питающей подводке РМ-1 и на выходе генератора с заземлением на корпус умформера, так как это стало положено делать в 1942 году. Входные и выходные дроссели одели в оплетку и тоже заземлили, создав экран. Уткин недоверчиво косился на действия Петра, но после того, как усилитель запустили, вначале на аккумуляторе, а потом и на генераторе главного двигателя, и сравнили шум-сигнал-помехи на двух разных самолетах, Уткин вытянул вверх оба больших пальца и расплылся в улыбке.
– Моща!!! – покрутив ручку полевого телефона, назвал позывной начальника училища.
– Сделали, тащ полковник, работает, и чистенько-чистенько!
Утром, за десять минут до начала полетов, к самолету подошли Андреев и Савушкин. Андреев показал Петру рукой, чтобы лез в первую кабину, сам забрался во вторую.
– К запуску! – приказал начальник училища.
Петр вытащил «молитву», положил ее на колени, надел шлемофон, соединил его с папой-мамой, набросил поясной ремень, защелкнул замок и приступил к подготовке машины к запуску, дошел до пункта: «проверить связь по СПУ», нажал на кнопку:
– Тащ полковник, как слышите, прием?
– Отлично слышу. Никакого шума.
– Связь полудуплексная, если сами себя не слышите, то нажмите другую кнопку на РУДе, и можете говорить, мне вас будет слышно, даже, если я в этот момент выжал кнопку на ручке управления. Сам усилитель дуплексный, двухканальный. Можно переделать кнопки, и тогда вообще мешать друг другу не сможем.
– Отлично, запускай, проверим под генератором.
– От винта! Запускай!
У этих машин, учебных, ни стартера, ни пускового воздуха не было. Механик прикрепил к винту тягу от пусковой машины, и когда двигатель провернулся, крикнул: «Контакт». Петр включил зажигание и прокричал: «Есть контакт». Движок плюнулся сизым дымом, запустился, и Петя перевел его на работу на малом газу.
– Тащ полковник, как слышите, прием?
– Пять баллов, никакого треска нет, как на других. Убирай колодки.
Петя от неожиданности аж рожицу скривил и язык показал, ему еще предстояло неделю бегать по аэродрому без взлета. Но рукой подал команду: «Убрать колодки». И кончиком ноги придавил тормоза на педалях. Справа и слева показались механики, держащие в руках тросики колодок. Обороты, нога, истребитель выкатился с бетона ангара и затрясся на траве аэродрома.
– Давай вправо на старт.
Чуть прибавив оборотов, Петр резво побежал в дальний конец аэродрома, вывешивая голову то вправо, то влево, чтобы видеть то, что находится впереди машины. Капот закрывал большую часть горизонта. Городок надвигался на машину, Петр сбросил газ, придавил левый тормоз и дал туда ногу, выровнял, прижал оба тормоза. На СКП взлетел клетчатый флаг, обороты, полный газ.
– Взлетай!
– Поехали! – «Ишачок» стремительно разгонялся. Толчки слились, нос пошел вниз, 170, отрыв. И правой рукой Петр начал крутить довольно тугую ручку, предварительно отключив замки шасси. Тридцать один оборот, шасси убрано, горят зеленые огоньки.
– Хорошо! – послышалось в наушниках. – Направление взлета удержал. Пошли вверх!
Петр чуть прибрал газ, самолетик начал набирать высоту. Но вел машину Петя не ровно, а заваливая ее вправо-влево и осматриваясь каждые сорок секунд.
– Что головой крутишь?
– Осматриваюсь, в воздухе три машины: на два, на пять и на десять часов.
– Ты смотри! Молоток, не забываешь, что летишь на истребителе.
– Ну, какой это истребитель! Ни одного пулемета.
– Ты вместо них сидишь. Место? Вопрос!
– Три сорок до поворота, высота 2200.
– Принято!
Через минуту Петр доложил, что набрал заданную и перевел машину в горизонт, еще убрал обороты по экономического. Обошли идущий ниже И-5 второй эскадрильи. Крайний поворот на коробочке, и Андреев скомандовал снижаться. Обороты на самый малый, опустился нос, посвистывает ветер, перекрывая шум мотора. Петр не волновался, продолжал оглядываться, чуть заваливая самолет, чаще начал заглядывать под капот. Посадочного щитка на этих машинах не было, вернее, он был намертво зафиксирован, им не пользовались. Снизившись на высоту 500 метров, Петр открыл замки шасси и начал выпускать его. Щелкнули основные замки, красные лампы потухли и зажглись зеленые. Дурацкое техническое решение, сколько из-за этого машин было перепорчено! Уж лучше бы они моргали при выпуске-уборке, но… Впрочем, он сообщил свое мнение инструктору.
– Не отвлекайся. Потом поговорим.
Скорость уже посадочная, Петр чуть прибавил обороты и продолжал снижаться, все чаще и чаще выглядывая из-под козырька слева. Земля все ближе и ближе, видимая скорость начала расти, ручка аккуратно взята на себя, РУД от себя, выравнивание, ручка чуть вправо, нога чуть влево, и на себя. Трым, тра-та-та-та-та-та, застучали колеса по траве. Аэродром большой, надобности сразу использовать тормоз никакой нет. «Ишачок» пробежал около двухсот метров, и Петр свернул к ангарам. Пропустил помеху справа, стронулся и развернулся у ангара.
