Странно, но впервые в своей жизни я просто иду напролом, возможно, рискуя тем, что у меня есть. Не обдумываю каждый свой шаг, не провожу математические расчеты и не делаю ставки на будущее. Возможно, во мне только что умер прагматик.
В дверь тихо стучат. Так «особенно», три коротких стука, может стучать только она.
— Войдите.
Дверь медленно отворяется, и Лида проходит в кабинет. В строгом офисном костюме — необычайно сексуальная и притягательная, и в голову сразу же лезут самые острые сексуальные фантазии.
— Не занят?
— Для тебя — нет.
Лида прикрывает за собой дверь и несмело проходит по кабинету.
— Артём, я принесла документы на подпись, — она протягивает мне исписанный лист прямо в руки.
— Что это?
— Заявление об увольнении, — произносит тихим голосом.
Я удивленно вскидываю брови и пробегаюсь по тексту, написанному ровным мелким почерком.
— Зачем мне твоё увольнение по собственному желанию?
— Думаю, что будет неправильно, если я продолжу на тебя работать. Нас не поймут, — Лида отрицательно мотает головой и тяжело вздыхает.
Всё ясно. Сегодняшняя совместная поездка на работу дала почву для горячих слухов в офисе. Это неудивительно — я не собирался скрывать наши с Лидой отношения, но она была не готова к тому, что вокруг будет так много тех, кто её осудит.
Я подхожу к Лиде чуть ближе и притягиваю к себе. Обнимаю её тонкую талию руками и целую в висок вдыхая сладкий клубничный запах. Она такая хрупкая и ранимая — не только снаружи, но и внутри, что хочется защитить её от всех невзгод и разочарований. Особенно таких как её бывший муж-мудак, который, к счастью, пообещал больше не появляться на горизонте. И подруга Рита, которая теперь и вовсе Лиде не подруга.
Мне не хотелось стать причиной для конфликта между ними и, признаться честно, меня удивила реакция Светловой на наши с Лидой отношения. Мы никогда друг другу ничего не обещали — Рита могла свободно менять мужчин как перчатки, а я — жить своей жизнью. Вот уже второй день после разговора с Марго Лида сама не своя. Оставлять это так просто я не собираюсь — обязательно встречусь со Светловой и подробно растолкую по пунктам наш с ней негласный договор.
— Я могу перевести тебя в другой отдел. Если ты конечно захочешь.
— Думаю это мало поможет, Артём. Я обязательно найду новую работу, — Лида слабо улыбается и проходится кончиками пальцев по моему позвоночнику.
— В этом я даже не сомневаюсь. Ты целеустремленная и трудоспособная, Новикова. И мне будет очень сильно не хватать на рабочем месте такой помощницы, — приподнимаю её подбородок и смотрю в грустные голубые глаза.
Я, конечно же, посодействую в том, чтобы Лида нашла хорошую и достойную работу. Если захочет. Потому что забота об обеспечении семьи теперь лежит только на мне.
— Я тебя бесила, — уже чуть веселее произносит Лида.
— Дико бесила, — касаюсь большим пальцем её нижней губы. — А теперь представить не могу на твоем месте кого-то другого.
— Я буду тебя ревновать, — встает на цыпочки и коротко целует меня в щёку.
— Моим обязательным критерием для трудоустройства будет возраст — пятьдесят плюс и наличие лишнего веса.
— Зачту, — подмигивает Лида и наши губы смыкаются в нетерпеливом поцелуе, который длится не так долго, как того хотелось бы.
Дверь в кабинет громко захлопывается, и Лида, встрепенувшись, оборачивается назад. Только один человек может позволить себе приходить в мой кабинет без стука — отец. Он проводит рукой по своим густым волосам с проседью и громко откашливается.
— Здравствуйте, Сергей Борисович, — произносит Лида.
Отец слабо кивает и заинтересованно рассматривает нас.
— Я, пожалуй, пойду. Много работы, — Лида шустро проскальзывает в дверной проем и скрывается из виду, оставив меня один на один с отцом.
— Значит это правда, — его лицо выглядят разочарованными, с привкусом горечи на губах.
Ещё бы. Сын оказался не таким, как ему того хотелось бы.
— Мать говорила мне, что видела вас с помощницей в уборной на дне рождении компании. Вы вроде как зажимались там. Я тогда не придал этому значения, но, когда дело приобрело более масштабный поворот, решил вмешаться.
— Каким же образом? — усмехаюсь и опираюсь бедрами о стеклянный стол.
Кажется, отец до сих пор считает, что в свои тридцать три года я не в силах разобраться с собственной жизнью.
— Тебе весело, Артём? А Рита вчера весь вечер прорыдала в телефонную трубку, разговаривая с твоей матерью.
Он медленно проходит по кабинету и останавливается чуть поодаль у окна.
— Не обязательно из-за каждой юбки разрушать хороший и крепкий брак.
— Я не собираюсь делать Лиду своей любовницей, — мы смотрим в одно окно, но видим совершенно разные картинки. — Пап, мне придется раскрыть тебе глаза на некоторые подробности нашей семейной жизни с Ритой. Между нами не было никакого брака. Он был фиктивным, но основался только потому, что тебе захотелось вмешаться в мою личную жизнь. Это было… не вовремя для меня. Я был не готов к серьезным отношениям с кем-либо и выбрал дорогу попроще.
— А с помощницей значит всё серьезно? — отец злобно хмурит брови и проходит по кабинету. — У неё есть ребенок, если я не ошибаюсь.
— Сейчас этим можно кого-то удивить?
— Рита была для тебя идеальной парой, — кажется отец не слышит того, что я хочу ему донести.
— Знаешь, пап. Порой совсем нельзя объяснить, почему происходит так и никак иначе. Я хочу быть рядом с Лидой, хочу жить с ней, хочу воспитывать вместе её ребёнка и может быть даже парочку общих, — сам не верю, что говорю ему всё это.
Но это откровение — чистая правда. Отец отрицательно мотает головой и пренебрежительно похлопывает меня по плечу.
— Наша семья никогда её не примет, сын. Мы за то, чтобы ты как следует всё обдумал и вернулся к Рите.
Глава 40
Артём.
Я всегда стремился к тому, чтобы отец мной гордился. Все мои успехи в школе, спорте, университете были направлены на его скупое одобрение. Скупое, потому что хвалить и поощрять он не умел и не любил, а я только и делал, что пытался хоть как-то всё это заслужить.
— Наша семья никогда её не примет, сын. Мы за то, чтобы ты как следует всё обдумал и вернулся к Рите.
— Главное, что её принял я, отец, — отвечаю твёрдо, выдерживая его суровый взгляд.
Серые глаза, похожие один в один на мои, прожигают меня насквозь, но я уже не маленький мальчик, чтобы бояться его гнева. Отец просчитался, если подумал, что я тут же переметнусь на его сторону и откажусь от Лиды. Он уходит, лишь коротко попрощавшись, высказывая своим поведением пренебрежение ко мне.
