Китай
Я должна была принять важное деловое решение о сотрудничестве с потенциальными партнерами в Китае, и для этого мне пришлось лететь в Пекин. Ждать было нельзя, никто из Нью-Йорка не мог полететь со мной, и была вынуждена отправиться на другую сторону света в полном одиночестве.
Мой друг представил меня Дэвиду Тану, крупному китайскому магнату и предпринимателю. Тан восстановил королевский дворец, построенный двадцать четвертым сыном императора Канси в XVII в., и превратил его в бутик-отель под названием China Club. Мне дали номер в этой жемчужине, спрятанной подальше от посторонних глаз, на hutong, хутоне (так по-китайски называется узкая улица). Отель занимает площадь более 100 000 квадратных футов, здесь полно самых разных двориков среди одноэтажных павильонов в архитектурной стилистике династии Цин. Есть ресторан, четырнадцать столовых (раньше в этих помещениях находились салоны для курения опиума и общения с наложницами), секретные бары, комнаты для курения сигар, банкетный зал и трехэтажные дворцы с номерами для гостей и номерами люкс.
Мой номер был в восточном стиле: приглушенный свет фонарей, сияющие темные деревянные полы, еле ощутимый аромат жасмина в воздухе, шелковые лотосы на красных обоях, расписанных вручную, шторы с вышитыми на них бабочками. На низкой китайской кровати — бархатные подушки и простыни с вышивкой, а сама кровать скрыта от посторонних глаз прозрачным балдахином. Номер походил на романтическое живописное полотно, игру света и тени, а я словно была героиней этой картины. Я как будто оказалась в переменчивом мире Вонга Карвая в его фильме «Любовное настроение», снятом в 2000 г., где царит чувственная и полная роскоши атмосфера. Ширмы из прозрачного шелка и шторы шептали о чем-то неуловимо соблазнительном и волнующем одновременно, как будто я раздеваюсь, а за мной следят. Среди пышных и дорогих тканей я ощущала себя наложницей: виден лишь мой силуэт, за мной тихо наблюдает император и ждет, когда придет момент заявить о своем присутствии.
Это была необыкновенно сексуальная комната. И мне очень не хватало рядом любимого человека, чтобы разделить с ним этот чувственный опыт.
Стояла зима, время низкого туристического сезона, и мне казалось, что в этом огромном отеле я единственный гость. К тому же меня не беспокоила обслуга: за время пребывания я почти никого не видела. Когда я проходила по странно тихим коридорам без окон, мне казалось, что я спускаюсь в подземный мир. В этом древнем дворце я была окружена ореолом тайны, интриги, непонятного ожидания и чувствовала необъяснимое притяжение к этому месту.
Чтобы попасть в окруженный стеной Запретный город, бывший дворцовый комплекс китайских императоров династии Мин, я проснулась в 6 утра. Сегодня он включен в список объектов Всемирного наследия и на весь мир известен своими позолоченными дворцами и многоярусными крышами, а также коллекциями древнекитайского искусства. Я прошла через ворота Меридиан, пересекла Золотой поток по направлению к воротам Верховной гармонии, прошла через галереи с каллиграфией, живописью и керамикой и оказалась в сердце Запретного города с сотней его дворцов, в которые в течение пятисот лет могли входить лишь члены семьи императора, его слуги и его солдаты. Главное место Запретного города — зал Верховной гармонии, построенный в 1406 г. Кинематографисты снимают здесь все сцены, если действие происходит в императорском дворце: тут стоят огромные красные колонны, на стены нанесен замысловатый рисунок из золота, бирюзы и зелени; здесь длинные жутковатые залы, огромные гонги и внушительный Драконий Трон с резными ручками в виде змей. Отсюда начиналась власть императора, и все посетители должны были девять раз поклониться ему до земли.
Я стояла перед троном, и мне казалось, что я вижу вереницы элегантных молчаливых придворных дам с аккуратными прическами в вышитых золотом кимоно, умоляющих мужчин о снисхождении, а императора — о милости. Я видела лезвия мечей, ощущала аромат чая, жасмина и слышала чарующие звуки лютни пипа, напоминающие птичьи трели. Я была одна в полете фантазии, и никто меня не отвлекал.
От Запретного города до моей подземной гостиницы я словно переплывала по миру призраков. Сначала мне очень хотелось, чтобы кто-то был рядом, но потом поняла, что мое самостоятельное путешествие в глубину китайской истории было более интригующим.
Бразильская поездка была полна людей, новых друзей, связей, чувственности, единения с другими людьми. Я была уверена, что если вдруг приеду в незнакомое место, без особых усилий смогу стать частью любой культуры.
В Пекине же все было с точностью до наоборот. Я оказалась в полном одиночестве и полностью отключилась от мира. Удивительно, насколько я была уверена в себе в том таинственном и призрачном мире. Оказывается, я могу оставаться одна и, даже если чуточку испугаюсь, все равно буду наслаждаться одиночеством. Мысль об этом придавала мне сил.
Я и Джеймс
Впервые я увидела самого оригинального в мире человека на модном показе в Москве в ЦУМе. Он сидел в первом ряду и внимательно рассматривал одежду и красивых моделей. Я обратила внимание на его роскошную ковбойскую шляпу, длинные светлые волосы до плеч, загорелое лицо. Он был в потрепанных узких джинсах, ботинках из кожи питона и потрясающей кожаной куртке цвета слоновой кости с бахромой с металлическими заклепками. Его стиль был до того необычен, что не заметить его было невозможно.
Через пару дней он подошел ко мне в икорном баре аэропорта и сел напротив. Поздравил меня с шоу и дал визитную карточку, которая была не менее интригующей, чем он сам. На ней было написано: «Джеймс Гольдштейн: Мода. Архитектура. Баскетбол». «Если будешь в Лос-Анджелесе, — сказал он, — позвони мне». Я не смогла справиться с удивлением и молча смотрела на него около минуты. Через три месяца я оказалась в Лос-Анджелесе на открытии нового бутика в Sunset Plaza. Его карточка по-прежнему лежала у меня в бумажнике, и я осмелилась набрать его номер. Джеймс ответил: «Да, я тебя помню. Приходи ко мне домой завтра вечером ровно в семь».
Я повесила трубку с мыслью, что конечно же никуда не пойду: слишком самоуверенно и дерзко он себя вел. В конце концов, я вообще его не знаю. На следующий день он прислал сообщение с адресом в Беверли-Хиллз, и я неожиданно для самой себя решила пойти. Мне захотелось узнать этого странного человека поближе.
Я вызвала такси. По дороге, вся на нервах, позвонила подруге: «Если от меня к полуночи не будет вестей, звони в полицию!» — и дала ей адрес.
Я вышла из такси, подошла к скромному подъезду и позвонила. Он открыл дверь. На нем был тот же самый наряд, что и три месяца назад: ковбойская шляпа, сапоги, кожаная куртка и джинсы.
«Ты опоздала, — сказал он. — Уже семь пятнадцать».
Прежде чем я успела ответить, он схватил меня за руку и, не говоря ни слова, втащил в самую невероятную гостиную, какую мне приходилось встречать: стеклянные стены, сквозь которые были видны все огни Лос-Анджелеса, треугольная крыша из ячеистого бетона, длинный оранжевый кожаный диван, большой бар и бассейн на террасе. Я узнала интерьер из фильма «Большой Лебовски» (сцена в современном дворце Джеки Трихорна). Позже выяснилось, что этот дом проектировал дизайнер Джон Лотнер и его интерьеры часто публикуют на обложках журналов о дизайне и архитектуре.
