– В таком случае камеры должны были зафиксировать звук. Разве нет?
Забродин подался вперед и облокотился на захламленный стол.
– Скажу по секрету: камеры записывают только те звуки, которые есть в кабинете. На большее их не хватает. На них не было слышно звонка, после которого вы нашли тело. Мы знаем, что звонок был, все проверено, но камеры его не услышали. Точно также было и с первым звонком.
Я попыталась перейти в наступление.
– Что из этого следует?
– То, что обнаружение тела было скрыто, – уверенно сказал Забродин.
– Зачем?
– Возможно, для уничтожения каких-то улик, – пожал он широкими плечами. – Следствие установит. Пока что мы возьмем с вас подписку…
Ленка прошла все та же самые процедуры, сопровождаемые теми же самыми словами. Уже при выходе из отделения мы сообразили, что майор проболтался и неизвестно, понимал ли он это сам. Первый по хронологии пропущенный звонок ясно показывал, что труп со своим телефоном находился не у нас на лестнице. Как только он зазвонил, его обнаружили и перенесли к нам.
– Почему Переносчики не выключили телефон? – спросила я.
– Наверняка не знали, как его разблокировать. Поэтому переноска была реально выходом. На лестнице он может обзвониться, все равно камеры не зафиксируют. В нашем коридоре вон какой простор был.
* * *
Я еще никогда не ожидала экзаменов с таким нетерпением. Более того, я их вообще никогда не ожидала. Еще во время учебы в институте я никогда не рвалась отвечать первой, тогда как многие одногруппники приезжали за пару часов до начала процедуры, нагнетая в коридоре истерию и нервозность. В результате они заходили в кабинет издерганные и с кашей в голове. Зато я появлялась к середине экзамена, выспавшаяся, сытая и успевшая более-менее спокойно повторить материал.
Но сегодня утром мне невероятно хотелось попасть в пункт проведения экзамена одной из первых, и я приехала одновременно с Ириной Владимировной. Ей по инструкции полагалось явиться за два часа до начала процедуры. Несмотря на боль во всем теле, я нашла в себе силы подняться рано и приехать ни свет ни заря.
– Здравствуйте! – крикнула я, увидев, что она запирает черный двудверный автомобиль, удачно припаркованный в тени.
– И тебе не болеть! Чего так рано явилась?
Правда встала комом в горле. Очень похоже на некоторые заболевания щитовидной железы вроде тиреоидита. Значит ли это, что он развивается у любителей врать?
Чем оправдать свой ранний приход? Стоит ли доверять Ирине Владимировне? Впечатление добродушного простого человека всегда может оказаться обманчивым. Я, невысокая, вертлявая и безобидная, не сойду за человека, на досуге с упоением читающего о ядах и маньяках. Если никуда не тороплюсь, то рассматривая за завтраком фотографии пораженных гангреной конечностей, а за ужином читаю о работе торакальных хирургов и смотрю фотографии с операций на сердце.
Я решилась сказать хотя бы часть правды Ирине Владимировне. Даже если она замешана в убийстве министра, интересно будет увидеть ее реакцию на мое сообщение. Итак…
– Хочу посмотреть на здание подольше и в спокойной обстановке. Особенно с учетом последних событий, это дело полезное.
Ирина Владимировна поправила очки и пропустила меня в воротах.
– И что ты хочешь увидеть?
Я не произвожу серьезного впечатления, и ко мне все обращаются на «ты». Несерьезному человеку обычно выбалтывают много. Например, в общественном транспорте я наслушалась биографий на всю оставшуюся жизнь.
– Когда в тот раз приехали врачи, они сказали, что умер он не на том месте, где его нашли, – начала я, внимательно глядя на полноватое лицо Ирины Владимировны, расчерченное толстой оправой очков. Интересно, как она среагирует на блеф?
– Вот как? – нарочито вежливо спросила она. Лицо ее не выразило ровным счетом ничего. Врете вы, что не знали о переноске тела, уважаемая распорядительница. Такое сообщение, затрагивающее и эмоционально, и по содержанию, просто обязано вызвать реакцию, будь оно для вас новостью.
– Да, его перенесли уже мертвого. Мне интересно, где он умер и какими путями его перенесли.
– Зачем тебе это? – голос собеседницы плохо скрывал ее настороженность.
– Хочу знать в целях собственной безопасности, – теперь я пропустила ее в дверях. – Ведь его нашли в моем коридоре. И нашла я, персонально. Для полиции хватит, чтобы устроить мне неприятности. Я уже не понравилась майору.
– Да, достаточная аргументация. До тебя директор не докапывался из-за этой истории? Мне нагорело за труп на моем экзамене, попросили впредь не допускать таких ситуаций.
– Вот ради недопущения и стоит разобраться во всем самостоятельно. Заодно начальство не будет ругаться за новый труп.
– Может, еще убийцу найдешь и лично скрутишь? – с иронией спросила она. Насмешка – естественный способ скрыть волнение и придать интонации совсем другое значение.
– Возможно, – тем же тоном ответила я.
– Отбираешь хлеб у полиции? Мне кажется, она быстрее разберется в деле.
– Непохоже. Полицейские, как люди пришлые, ситуацию изнутри не знают. Мне намного легче узнать что-то, потому что я часть того, что здесь происходило. А здесь творилось какое-то непотребство, начавшееся с переодеваний и закончившееся смертью.
– Скажешь тоже, непотребство… Люди просто хотели помочь напуганным детишкам. Так ты взялась за расследование? – нарочито беспечно спросила она.
Я сообразила, что мы идем в сторону штаба, но противиться не стала.
– Считайте, что взялась.
Открыв штаб, Ирина Владимировна жестом пригласила войти. На столах громоздились кипы заготовленных черновиков с печатью школы.
– И можно узнать твои наработки?
– А у вас есть свои? Вы же не могли не думать о случившемся хотя бы в силу того, что были здесь. Например, в нашей школе на следующий день было много сплетен и пересудов про этот экзамен.
Она протянула мне пару конфет, таких же, как в тот раз. Какая-то мысль появилась и тут же исчезла. Наша беседа продолжилась.
– Труп должны были переносить несколько человек. Необязательно, что среди них был убийца. Для простоты я назову их Переносчиками. Их должно быть минимум трое.
Ирина Владимировна перебирала кучу бумаг, чтобы просто занять руки. Смотрела она при этом на меня. Должна признать, такого интереса я не вызывала с того момента, когда пришла на урок с конъюктивитом. Весь класс тогда зачарованно рассматривал мой ярко-красный опухший глаз, даже забыв, что надо нарушать дисциплину.
– Цель переноски?
– Избежать досрочного завершения экзамена, – не задумываясь, ответила я. – Это не могли быть учителя из вашей школы, так как они все сидели в аудиториях.
