— Да чего ты? — елейно расхохоталась она. — Что на тебя нашло?
— Если ты не умеешь вести себя прилично перед дорогими мне людьми, то не мозоль глаза и не позорь фамилию, — рыкнул он, а Жанна передернулась, как от удара. — И не вздумай врать, что сделала это не специально.
— Но я… — растерянно пробормотала, обернувшись и посмотрев на меня более внимательно. Нет, она точно знала, что я не горничная. Это было видно в глубинах ее хитрых глаз. — Мне так жаль, дорогуша…
— Ничего, — пожала плечами я, оставаясь полностью равнодушной. Жизнь научила меня не воспринимать мнение чужих людей всерьез, так что сейчас я просто следила за развитием событий.
— А теперь уходи, — в который раз отчеканил Берг, кивая на дверь. — И не смей лезть к Вяземскому. Пока я прошу тебя по-хорошему, понимаешь?
— Да я ведь… — топнув ногой, девушка плюнула на тщетные попытки и резко развернулась. Быстро семеня ногами в сторону выхода, она пробормотала себе под нос: — Чертов придурок! Недолго тебе осталось, я потерплю…
Сегодня Берг не решился сесть за руль и предоставил эту работу профессионалу. Мы втроем сели на заднее сидение авто, в котором кресла располагались друг напротив друга. Лия выбрала место рядом с Аланом, а затем и вовсе перебралась к нему на колени. Видимо, мужчине удалось растопить ее сердечко лошадками и сосисками.
— Я слышала, как Жанна сказала, что «недолго тебе осталось». О чем это она, не знаешь? — осторожно протянула я, всматриваясь в лицо профессора. Он и глазом не моргнул, лишь равнодушно пожал плечами. — Может, стоит ее проверить или…
— Рита, — снисходительно выдохнул мужчина, будто поясняя простые истины грудному ребенку. — Жанна нигде не работает, и все, на что она способна: макияж, прическа и фитнес. Да, человек она неприятный, но… На большую пакость она не способна физически и морально.
— Я бы не стала недооценивать женщин, — при воспоминании того, с каким запалом девушка говорила эти слова, по моей спине прошли мурашки. Такая, как она, не стала бы бросать слова не ветер.
— Хорошо, — якобы согласился он. — Я подумаю над твоими словами.
Охнув от наглости и высокомерия мужчины, я сцепила зубы и решила, что в жизни больше не повторю своей ошибки — пусть справляется сам. Берг наблюдал за сменой моего настроения, пока Лия не вскочила у него на руках. Девочка взяла лицо мужчины в ладони, заставляя того смотреть только на нее.
— Хватит, — деловито отчеканила она. — Разговаривай со мной.
Всю оставшуюся дорогу Берг развлекал малышку как мог: анекдотами, шутками, рассказами из своей жизни. Порой я засматривалась и забывала, каким он может быть наедине со мной… В конце концов, я силой заставила себя отвернуться к окну и сидела только так.
— Я пойду с тобой, — когда мы приехали в клинику, я предложила Бергу отнести Лию к Вяземскому. Мужчина уже успел позвонить нам раз десять. Но Берг уперся, перекрывая своим телом косяк. — Подожди меня пару минут, и мы зайдем вместе.
— Нет, — сложив руки на груди, я уставилась прямо в глаза мужчине. Он явно что-то не договаривал, и самое время было все рассказать. Только вот он продолжал молчать, а значит, не было причин его слушать. — Хоть раз сделай так, как я прошу, ладно?
Взбесившись, он гортанно прорычал что-то непонятное, но затем посмотрел на Лию и успокоился. Она будто выключила в нем агрессию, и это выглядело настоящей магией.
— Как скажешь, — по слогам отчеканил он, пропуская меня вперед. Спиной я услышала шепот профессора: — Надеюсь, теперь ты будешь верить мне на слово.
Палата мамы находилась в самом дальнем углу здания. Она имела свой санузел, кухню, зал, веранду и приватный выход в небольшой лесок клиники. Я осторожно постучала, но ответа не получила. Затем замешкалась немного, но все же толкнула дверь.
— Мам? — женщина лежала под капельницей и была подключена к двум неизвестным мне аппаратам. Свернувшись калачиком под одеялом, она не показывала лица. Видеть ее такой было невыносимо. Это делать мне физически больно.
— Ты пришла… — хрипло протянула она, а затем откинула одеяло. Лицо ее было заплаканным, бледным и синюшным. Руки тряслись, глаза разбегались. — Он мертв, Рита. Он мертв…
Осторожно пройдя вперед, я села на край кресла прямо напротив кровати. Но мама так на меня и не посмотрела. Я попыталась взять ее за руку, но та убрала ее и отвернулась в другую сторону.
— Я знаю, мне очень жаль, — поправив одеяло, я погладила маму по спине. Мне было сложно понять, что она чувствовала сейчас. Любила ли она на самом деле того мужчину? — Зато нам удалось спасти тебя. Разве это не здорово?
— Здорово?! — резко развернувшись, мама посмотрела на меня широко распахнутыми глазами. — Что тут, по-твоему, здорового? Всю жизнь я буду есть только определенную еду и ходить в туалет только с клизмой! Этого ты для меня хотела, да?!
— Это небольшая цена за жизнь, — облизнув пересохшие губы, я с трудом сдержала слезы. Женщина смотрела на меня так, будто… Будто… Даже про себя мне не удалось это проговорить.
— Не удивлена, что ты такого мнения, доченька, — выделила она последнее слово. — Еще когда я сказала тебе про своего будущего мужа, ты начала вести себя странно. Квартирку не хотела делить, да?
— Что не несешь?! — вскочив с места, я пошатнулась, но устояла, удержавшись рукой за край тумбы.
— Я, конечно, знала, что ты меня ненавидишь, но что бы такое… Как ты могла? Где твоя совесть и сострадание?! — на глазах мамы появились слезы, но все равно они пылали ненавистью, когда она прорычала: — Хоть ты и моя дочь, я не могу молчать. И идиоту понятно, что это ты отравила нас с любимым.
В этот момент меня будто обухом по голове ударили, а пространство вокруг стало двухмерным. Сердце безумно застучало в груди, в глазах потемнело, внутренности по ощущениям прожгло расплавленной лавой.
— Ты правда такого мнения обо мне? После стольких лет? — прохрипели онемевшие губы, хотя внутри я уже не сомневалась в ответе.
— Ты всегда завидовала мне, но это уже переходит все границы… Мне жаль, но я уже написала заявление на тебя, дорогая. И, увы, как бы вы с дружком не хотели угробить меня в этой больничке, я выжила, а квартира тебе не достанется. Можешь прямо сейчас съезжать, — она сделала короткую паузу, тяжело задышав. Приведя дыхание в норму, женщина внимательно прошлась по мне взглядом, словно бульдозером, саркастично протянув: — Ой, не строй из себя невинную овечку. Только у тебя был доступ к моей сумочке. Только ты на такое способна.
Мне не хотелось больше оставаться в этой комнатке, я сходила в ней с ума. Еще секунда — и из ушей бы просто пошла кровь, а из-за спазма легких задохнулась бы. Не помню, как вышла прочь. Не помню, как добралась до туалетной комнаты, открыла ледяную воду, снова и снова умывалась. В конце концов, добилась лишь того, что смыла остатки косметики, но легче не стало.
Прошло примерно полчаса, когда я решила, что могу вернуться к Алану. Они сидели в соседнем коридоре, Лия спала на руках Вяземского.
