— Ты не понял, — по щеке скатилась слеза, которую я смахнула быстрее, нежели Берг успела ее заметить. Впервые в жизнь мне было настолько плохо. Розовый мир вокруг вдруг обрел черно-белые краски. — Я хочу вернуться. Пора попрощаться с Лондоном… И нам с тобой, Алан Берг. В этот раз навсегда.
Глава 12
На улице словно нарочито сильно похолодало, трава покрылась инеем. Когда самолет набирал высоту, я увидела мелкие слабые снежинки, совсем не по сезону. Видимо, погода грустила вместе со мной.
Мы с Аланом не говорили. Он психанул, ушел и больше не сказал ни слова. Молчал, словно от злости. Но с каждой секундой тишины что-то внутри меня умирало.
— Я тебя не понимаю, — хрипло прошептал он в самолете. — Обижаться должен я, но это делаешь ты.
К глазам подступили слезы, но я заставила себя собраться и не разреветься. Он так ничего и не понял. Я чувствовала бы себя неправильно, не попробуй хоть намекнуть на правду.
— А что, если я узнала о нахождении кольца в сумке от тебя, Алан? Такого ты не предполагал?
— Рита, сладенькая, — хмыкнул он, погладив меня по щеке, словно какого-то верного пуделя. — Кому нужно класть его туда? Что за бред?
— Тому, кто был в доме вместе с нами, — все-таки произнесла я, не решаясь сказать: «Твоя мама».
— По-твоему, дворецкому есть до тебя дело? Или кухарке? — высокомерно, с грязной иронией отчеканил Берг. От холода и злости в его голосе меня прошибли мурашки. Как вдруг он замер и, словно не веря своему голосу, пробормотал: — Стой… Ты имеешь в виду мою маму?
— Твоя мама недолюбливает мою семью. По-другому и быть не может, — пожала плечами я, чувствуя себя неуютно под разочарованным взглядом профессора.
— Она потеряла моего отца, теперь и отчима. И все равно не сказала ни слова против тебя и твоей матери. Напротив, ездила и навещала ее в больнице. Сама оплатила ее лечение. Она, не я, Рита! — закричал Алан что есть мочи. Его пальцы больно сжали мое запястье, затем встряхнули. — Ради тебя я пришел работать в вуз чертовым профессором, мне казалось, не добейся я тебя, все в моей жизни станет неважным. И я и правда так думал. До этого момента.
Встав с места, Берг пересел как можно дальше от меня, на самое крайнее сидение самолета. И только в тот момент я вдруг осознала, что натворила: безосновательно обвинила человека. Была настолько уверена в своей правоте, что не думала о чувствах другим.
Все-таки по щеке скатилась непрошеная слеза, а пальцы онемели оттого, как сильно я сжала подлокотник. Мне было плохо, снова и снова тошнило, и я провела в дамской комнате весь полет. Алан не видел этого, потому что спал в наушниках.
— Я найду подтверждение своей теории или все исправлю, — пообещала я себе, прежде чем приземлиться в родной стране.
Единственное, что сказал мне Берг на прощание: — Мой водитель тебя отвезет.
Он даже не посмотрел мне в глаза, словно я была пустым местом или перестала существовать в его мире. Когда Алан сел в авто, мне потребовалось собрать все силы, чтобы сдвинуться с места и спрятаться от промозглого холодного ветра в теплом салоне.
Впервые так сложно было открыть дверь квартиры. Той, которой я родилась и прожила всю жизнь. Прокручивая ключ в дверном замке, я ощущала, как учащается пульс и кружится голова. Теперь дом перестал быть для меня убежищем.
Холодный, пустой, затхлый… В нем не было жизни, любви, уважения… В нем никого не ждали, ни о чем не жалели. Мне хотелось только скорее съехать из этого пристанища. Но сперва я решила взять тайм-аут. Время, в которое можно выдохнуть и подумать о себе, завтрашнем дне и о своей жизни.
Упав на постель, позволила себе погрузиться в глубокий сон. Он окутал меня нежной пеленой, как будто защищая. Дарил спокойствие, уют, теплоту… Из него не хотелось выходить, реальность меня не ждала.
Как вдруг сквозь сон я услышала звонок в дверь. Мне не хотелось открывать, но он продолжался около часа. Снова и снова кто-то настырно вторгался в мое личное пространство. С трудом поднявшись на ноги, я увидела, что за окном все еще темно. А это значило, что поспала я немного.
— Черт тебя дери! — Макс ворвался в квартиру как тайфун. Красный, злой, растерянный. Он сам отодвинул меня с прохода и осмотрел пустую квартиру, в которой было темно, словно в гробу. Затем недоверчиво глянул на меня, протянув: — Рита, где ты была все это время?
— В выходные я уезжала, — пожала плечами, не желая вдаваться в подробности. Воспоминания про Алана приносили жгучую боль. — Ты чего такой?..
— ТАКОЙ?! — закричал он, оглушая, прежде чем ехидно поинтересоваться: — А какой сегодня день недели, не подскажешь?
— Наверное, уже понедельник, — пытаясь найти глазами часы, потерпела поражение. Видимо, села батарейка.
— Среда, блондиночка! — ошарашил меня парень, нервно взлохматив шевелюру своей ладонью. — Не понимаю, что происходит. Сперва Берг не вышел на работу в понедельник, затем ты пропала. Телефон отключен, в сети ты не была почти неделю, дверь не открываешь… Я едва не сошел с ума! Чем ты занималась?
— Я спала, — нервно сглотнув, не верила словам парня. Как человек может проспать почти три дня, не заметив этого? Да, чувствовала я себя неважно. Ощущения походили на те, что у пациента после выхода из наркоза. Жутко хотелось есть, ноги немели, в глазах темнело, безумно качало, а по голове кто-то словно бил молотком. — Черт…
Макс провел меня на кухню, рассказав последние новости. Вуз последние дни только и говорил о скоропостижном бегстве нового профессора. Алан Берг вторгся в жизнь студентов так же ярко, как и покинул ее. Девушки скучали, парни тайно радовались… Но абсолютно всем, по словам Соколова, не хватало его присутствия.
— Твоя подруга Маша оформила академический отпуск, — парень выложил на стол еду: китайскую лапшу и курочку гриль с овощным салатом. Я накинулась на еду с такой жадностью, будто не ела целый год. — Говорят, у нее роман с ректором. Возможно, слухи…
— Они скоро поженятся. Если еще не поженились, — уверенно чавкая, кивнула я, увидев изумление на лице парня. — Ректор уж больно настойчивый и ревнивый.
Сведя брови на переносице, Макс набрал полные лёгкие воздуха, прежде чем осторожно протянуть:
— Что случилось, блондиночка? Не знаю, как у тебя это вышло, но за считанные дни ты похудела килограммов на пять.
В голове тут же всплыл Лондон, прекрасные пейзажи, незабываемые впечатление и наша ночь с Бергом. Резко замутило, есть больше не хотелось. Отодвинув тарелку, я едва успела сдержать слезу, поморщившись от спазма в груди.
Наверное, я давно уже была на грани. Чувства разрывали меня, словно переполненный баллон с газом. Не выпусти их сейчас — умерла бы, впала в депрессию, растаяла в тоске. Я рассказала Максу все: о чувствах к Бергу, о кольце и его матери, о том, как моя собственная мать бросила меня и прогнала вон, о том, что теперь я одна на целом свете, без места прописки и любящего человека рядом.
