Алан Гурганус признается, что не придумывает героев в общепринятом смысле:
Мы всегда окружены голосами – они могут быть похожими и не похожими на наши, есть среди них и наш собственный голос. Уже больше двадцати лет мне нравится писать книги в том числе и потому, что сейчас, когда я, казалось бы, сижу здесь один, вокруг меня на самом деле примерно шестьдесят человек. Это люди, которых я создал, но точнее будет говорить, что я их открыл, потому что они существовали и до меня. Они всегда были рядом и хотели, чтобы их услышали.
Возможно, наибольшую свободу своим персонажам предоставляет Элис Уокер. Она вспоминает, что, когда писала «Цвет пурпурный», герои даже указывали, где ей жить:
Им не хотелось при появлении видеть автобусы, машины или других людей. Они говорили: «Мы не хотим видеть ничего подобного, мы от этого думать не можем…» К счастью, мне удалось (благодаря друзьям) найти недорогое место в городе. Это решение тоже было инициировано персонажами. Как только возникали проблемы и я не могла поддержать их так, как они желали (в основном им хотелось ничем не нарушаемой тишины), они отказывались выходить.
Мне, честно говоря, кажется, что когда персонажи указывают писателю, где ему жить, то это уже перебор, но в случае с «Цветом пурпурным» это было оправданным: Элис Уокер чувствовала себя комфортно.
Противоположную точку зрения высказывает Тони Моррисон:
Я полностью контролирую их [героев]. Они очень тщательно продуманы. Я считаю, что знаю о них все, что вообще следует знать, даже то, о чем не пишу, – например, знаю, как они причесываются. Они словно призраки. Они не думают ни о чем, кроме себя самих, и ничем, кроме себя самих, не интересуются. Так что нельзя позволять им писать книги за вас. Я читала книги, в которых, насколько я знаю, так и было: герои полностью подчинили себе романиста. Хочу сказать, что так делать нельзя. Если бы эти люди могли написать книгу, они бы так и сделали, но они не могут. А вот вы можете. Так что скажите им: «Замолчите. Оставьте меня в покое. Это моя работа».
Когда герои становятся для вас реальными, с ними бывает жаль расставаться, когда книга или сценарий дописаны. Об этом писал Чарльз Диккенс в своем предисловии 1850 года к «Дэвиду Копперфильду»:
В предисловии к первому изданию этой книги я говорил, что чувства, которые я испытываю, закончив работу, мешают мне отступить от нее на достаточно большое расстояние и отнестись к своему труду с хладнокровием, какого требуют подобные официальные предварения. Мой интерес к ней был настолько свеж и силен, а сердце настолько разрывалось меж радостью и скорбью – радостью достижения давно намеченной цели, скорбью разлуки со многими спутниками и товарищами, – что я опасался, как бы не обременить читателя слишком доверительными сообщениями и касающимися только меня одного эмоциями.
…Возможно, читателю не слишком любопытно будет узнать, как грустно откладывать перо, когда двухлетняя работа воображения завершена; или что автору чудится, будто он отпускает в сумрачный мир частицу самого себя, когда толпа живых существ, созданных силою его ума, навеки уходит прочь.
Хотя героев, которые действительно указывали бы автору, где ему жить, не так много, место жительства самих героев действительно важно для книги, что вы и увидите в следующей главе.
От советов к делу!
Как дойти до того момента, когда персонажи попытаются взять сюжет в свои руки? Прежде всего нужно изучить их как можно лучше с помощью методов, которые в предыдущих главах я уже предлагал, а затем продолжать писать. Феномен, при котором герои начинают жить собственной жизнью, очень близок к состоянию «потока», которое описано психологом Михаем Чиксентмихайи: вы полностью погружены в решение задачи, так что все ваши эмоции направлены на то, что вы делаете. Вы ощущаете радость, а чувство времени исчезает.
К ДЕЛУ. Хотя нельзя по своей воле вызвать состояние потока, кое-что сделать для его достижения можно (лучшие писатели делают это инстинктивно).
• Нужна четкая цель. Цель писателя – написать сцену или главу.
• Нужно иметь уверенность, что задача вам по плечу, хотя она должна быть достаточно сложной, чтобы вызвать полное напряжение сил. Одно из главных препятствий к достижению состояния потока – это «внутренний критик», который ехидно вопрошает, есть ли у нас нужные навыки. Таким образом, игнорировать этого внутреннего критика – непременное условие для достижения состояния потока. В главе 32, где описывается потеря вдохновения, я предложу вам способы такого игнорирования.
• Должен существовать механизм обратной связи, с помощью которого можно было бы узнать, действительно ли вы на верном пути, а если нет, то как исправиться. Писатель в этом случае вынужден в основном полагаться на инстинкты. Внутреннее чутье подскажет, насколько близко вы подошли к цели. Однако если вы будете тратить время на то, чтобы оценивать каждое предложение или абзац, то в состояние потока вам не войти. Вот почему большинство авторов предпочитают в порыве вдохновения просто писать, не задумываясь даже о грамматике и пунктуации, а редактировать и переделывать уже потом.
12. Время и место действия: где и когда?
Анализ времени и места действия включен в главу о персонажах потому, что их сложно отделить друг от друга. Персонажи существуют в созданном вами мире. В каком-то смысле сам мир – это ваш персонаж. Мир литературного произведения может сужаться до размеров тюремной камеры или расширяться – включать в себя весь земной шар или даже выходить в космос.
Автор детективов Питер Джеймс рассказывал журналу Books Quarterly, что решил стать писателем, прочитав в четырнадцать лет роман Грэма Грина «Брайтонский леденец». Тогда же он решил, что его собственный роман будет разворачиваться в родном городе. В его книгах о Рое Грейсе это именно так. Он говорил:
Город Брайтон и Хоув в той же мере является героем моих книг, что и сам Рой Грейс и члены его команды. У меня есть теория, что самые интересные города в мире определяются по своей темной стороне – преступному миру. В Великобритании множество прекрасных морских курортов, но лишь один из них, Брайтон, который уже семьдесят лет считается «криминальной столицей Англии», обрел всемирный статус. Грэм Грин нанес его на карту мира, а я изо всех сил стараюсь оставить его там.
У Филипа Керра, другого мастера детективного жанра, Берлин 1930-х годов служит непременным фоном многих романов о Берни Гюнтере. Мартин Круз Смит, автор «Парка Горького», описывает Москву – мир, где действует русский сыщик Аркадий Ренко. Место действия может играть ключевую роль даже в телесериале: например, Нью-Йорк в «Сексе в большом городе».
Следует позаботиться и о времени действия – продумать день, месяц, сезон, год, когда все происходит, а также погоду, влияние исторических или текущих событий, окружающую среду и, например, детали меблировки домов.
Вот как задают время и место действия талантливые писатели.
