Габриэль Гарсиа Маркес – еще один писатель, который испытывает проблемы с начальными фразами:
Одна из главных проблем – это первый абзац. Я много месяцев провожу над ним, и, когда он наконец написан, остальное дается уже очень легко. В первом абзаце вы решаете большинство проблем всей книги: задается тема, стиль, тон. Для меня, по крайней мере, первый абзац – это своего рода пробный экземпляр того, каким будет все остальное.
Универсальных правил того, каким должно быть начало книги, не существует. Дайана Лефер приводит такой пример:
Кафка начал «Превращение» с самого драматического момента в книге: «Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое». Так и представляю себе, как на современном семинаре по литературному творчеству его ведущий объясняет Кафке, что эта метаморфоза – разумеется, кульминационный момент рассказа, который должен находиться ближе к финалу.
К тому же это прекрасный образец того, как первое предложение сразу же вводит читателя в курс дела, дает ему понять, что рассказ будет сочетать волшебные и реальные элементы.
Джордж Пелеканос резюмирует, каковы особенности первой главы и для читателя, и для писателя:
Писатель должен, перечитав главу, почувствовать вдохновение и желание двигаться вперед. Вы должны посмотреть на нее и понять: а в этом что-то есть. Я не утверждаю, что «первый абзац романа должен приковывать внимание читателей», это ерунда. Я имею в виду, что голос автора в этой главе должен быть сильным и убедительным.
Начало одной из повестей Артура Конан Дойла о Шерлоке Холмсе показывает, что вовсе не обязательно сразу же переходить к событиям, развивающим сюжет. Если ваш герой достаточно интересен, можно начать непосредственно с его описания. Заметьте, кстати, как вовремя начинается повествование: доктор Уотсон только что вернулся с войны в Афганистане, а Холмсу отчаянно нужно чем-то заняться.
«Знак четырех»
Шерлок Холмс взял с камина пузырек и вынул из аккуратного сафьянового несессера шприц для подкожных инъекций. [Разумеется, нам сразу же становится интересно, зачем ему шприц для подкожных инъекций.] Нервными длинными белыми пальцами он закрепил в шприце иглу и завернул манжет левого рукава. Несколько времени, но недолго, он задумчиво смотрел на свою мускулистую руку, испещренную бесчисленными точками прошлых инъекций. Потом вонзил острие и откинулся на спинку плюшевого кресла, глубоко и удовлетворенно вздохнул. [Вряд ли мы ожидали именно этого, но тем более интригует начало.]
Три раза в день в течение многих месяцев я был свидетелем одной и той же сцены, но не мог к ней привыкнуть. [Теперь нас интересует, кто этот «я» и какое отношение он имеет к Холмсу.] Наоборот, я с каждым днем чувствовал все большее раздражение и мучался, что у меня не хватает смелости протестовать. Снова и снова я давал себе клятву сказать моему другу, что я думаю о его привычке, но его холодная, бесстрастная натура пресекала всякие поползновения наставить его на путь истинный. Зная его выдающийся ум, властный характер и другие исключительные качества, я робел и язык прилипал у меня к гортани. [Мы начинаем подозревать, что конфликт, которого так избегает рассказчик, не за горами, и ожидаем, когда же он вспыхнет.]
Но в тот день, то ли благодаря кларету, выпитому за завтраком, то ли в порыве отчаяния, овладевшего мной при виде неисправимого упрямства Холмса, я не выдержал и взорвался. [Отлично, вот и он!]
– Что сегодня, – спросил я, – морфий или кокаин?
Холмс лениво отвел глаза от старой книги с готическим шрифтом.
– Кокаин, – ответил он. – Семипроцентный. Хотите попробовать?
– Благодарю покорно! – отрезал я. – Мой организм еще не вполне оправился после афганской кампании. И я не хочу подвергать его лишней нагрузке. [Появляются новые любопытные подробности о рассказчике.]
Когда Уотсон далее упрекает Холмса, тот объясняет:
– Мой мозг, – сказал он, опершись локтями о ручки кресла и соединив перед собой кончики растопыренных пальцев, – бунтует против безделья. Дайте мне дело! Дайте мне сложнейшую проблему, неразрешимую задачу, запутаннейший случай – и я забуду про искусственные стимуляторы. Я ненавижу унылое, однообразное течение жизни. Ум мой требует напряженной деятельности. Именно поэтому я и выбрал для себя свою уникальную профессию, точнее, создал ее, потому что второго Шерлока Холмса нет на свете. [Теперь мы понимаем, что имеем дело с уникальным и выдающимся героем.]
Такая модель – вызывать вопросы в сознании читателя, отвечать на некоторые из них и тут же ставить новые – это отличный способ развивать повествование. Ваша цель – убедить людей начать читать и не оставлять этого занятия. А этого можно добиться, постоянно стимулируя их любопытство и частично удовлетворяя его, чтобы они не запутались окончательно.
Длинный или короткий бикфордов шнур?
Мы уже видели, что некоторые книги начинаются сразу же с драматических событий, другим же требуется время, чтобы разогнаться, но потом они неотвратимо набирают скорость и доходят до точки воспламенения.
Сегодня и фильмы, и романы чаще всего начинаются с крупных драматических событий. Иногда в книге имеется пролог, который готовит вас к подобной сцене, а события первой главы происходят раньше, чем действие основного повествования. Пролог содержит обещание чего-то масштабного и интересного, призывает вас к терпению.
У каждого из типов завязок свои недостатки.
Истории с длинным бикфордовым шнуром рискуют тем, что читатели могут утратить интерес еще до перехода к стержневому конфликту. Следовательно, как в случае с Холмсом, ваши герои должны поражать воображение читателя, а в самое начало нужно включить предзнаменование более оживленных событий.
У историй с коротким шнуром риск другой: читатель после ударного начала будет ожидать, что и все остальное повествование пройдет на том же уровне. Если вы поддадитесь этим чаяниям, может оказаться, что характеры героев будут недостаточно проработаны или вы вообще загоните себя в угол, как создатели телесериала «Остаться в живых». Там происходило столько интереснейших загадочных событий, что сценаристы в итоге так и не смогли их внятно объяснить.
Некоторые писатели предпочитают обдумать этот вопрос еще до начала работы, другие же сначала пишут, откладывая обдумывание на этап редактирования. Но рано или поздно придется решить, какой тип «запала» больше подойдет вашей книге и как убедиться, что она привлекает внимание читателя.
Вызвать интерес первым же предложением можно разными способами, но важно найти тот, который будет соответствовать настрою и цели повествования.
Первые предложения
Приведу несколько первых предложений книг, выдержавших проверку временем. Три первых основаны на парадоксе или кажущемся противоречии, которое сразу же вызывает интерес:
