– Ой, не режьте меня, сэр! – в ужасе взмолился я. – Пожалуйста, сэр, не надо!
Заметьте также, что Диккенс сводит к минимуму описание реакции Пипа («в ужасе взмолился я»), предоставляя читателю возможность самому вообразить, какие чувства подобная встреча может вызвать в маленьком ребенке.
Пунктуация и орфография
Некоторые писатели прославились своеобразной орфографией и пунктуацией: достаточно вспомнить отказ э.э. каммингса от больших букв или бесконечно длинные предложения Джойса. Хемингуэй придерживался иной точки зрения:
Я считаю, что пунктуация должна быть как можно более общепринятой. Игра в гольф во многом потеряла бы смысл, если бы в нее можно было играть крокетными или бильярдными шарами. Нужно доказать, что вы можете намного лучше, чем другие, пользоваться обычными средствами языка, прежде чем получите право вносить какие-то изменения.
Марк Твен, однако, скептически относился к строгим правилам:
Итак, повторяю, я никогда особенно не уважал умения писать без ошибок. В этом смысле я не изменился и по сей день. До того как появились учебники орфографии с их твердыми, застывшими нормами, в правописании разных людей невольно проявлялись особенности их характера, а также интересные оттенки в выражении мыслей, так что появление этих учебников можно, пожалуй, считать сомнительным благом.
Бернард Шоу затронул грамматические проблемы в письме к редактору лондонской газеты Times:
В вашей редакции есть человек, который большую часть времени тратит на исправление порядка слов… Я требую немедленного увольнения этого педанта. Совершенно непоследовательным образом он решает, что персонаж должен быстро идти в одном случае и идти быстро – в другом. Важно, что сам он должен уйти незамедлительно.
Фрэнсис Скотт Фицджеральд делился своей точкой зрения на конкретный знак препинания:
Избавьтесь от всех этих восклицательных знаков. Ставить восклицательный знак – все равно что смеяться над собственной шуткой.
Если вы сомневаетесь в собственном владении правилами, это не должно мешать вам писать: можно либо нанять редактора, либо вооружиться достопочтенной книгой Странка и Уайта «Элементы стиля» – до сих пор это лучшее руководство в этом вопросе, которое само по себе может служить образцом простоты и ясности, – и исправить у себя ошибки позже.
Не бойтесь искать что-то свое
Писателю с необычным стилем, возможно, предстоит трудный путь, о чем предупреждал Рэймонд Чандлер:
Самое долговечное в литературе – это стиль. Стиль – это важнейший вклад писателя в свое время. Он медленно окупается, ваш агент будет над вами смеяться, издатель не поймет, но люди, о которых вы никогда не слышали, постепенно убедятся, что писатель, который накладывает печать индивидуальности на свои книги, всегда останется в памяти.
Однако все писатели согласны, что стиль должен быть естественным результатом развития. Джек Керуак рассказал, как он пришел к своему:
Идею спонтанного стиля романа «На дороге» я почерпнул из писем старины Нила Кэссиди ко мне – везде первое лицо, быстрое, безумное, исповедальное, совершенно серьезное повествование со всеми подробностями – в его случае с настоящими именами, это же письма. Я вспомнил также замечание Гете – можно даже сказать, пророчество Гете – о том, что грядущая литература Запада будет исповедальной.
ДЖЕК КЕРУАК (1922–1969)
Керуак известен своими книгами «На дороге», «Подземные» и «Биг Сур». Он был представителем поколения битников и хиппи. Керуак всегда носил с собой блокнот, чтобы можно было начать писать в любой момент.
Хотя вы можете черпать вдохновение в стиле другого писателя, Айн Рэнд предупреждала:
Как нельзя взять взаймы душу другого человека, так нельзя одолжить и его стиль.
Итог всему хорошо подвел Генри Дэвид Торо:
Неважно, каков стиль человека, лишь бы его можно было понять – понять так же, как и его мысли. В прямом и переносном смысле стиль – это не больше, чем стилус, перо, которым человек пишет; и не нужно стирать и улучшать написанное, покрывать его позолотой, пока записываемые мысли не будут этого достойны. Стиль – это средство, а не цель.
От советов к делу!
К ДЕЛУ. Вычитывая черновик, подумайте, не будут ли самые эмоциональные сцены ярче, если написать их более бесстрастным языком. Если вы отклоняетесь от принятой грамматики, орфографии или пунктуации, есть ли на то серьезная причина? Убедитесь, что вы не поддались обаянию восклицательного знака. Не зацикливайтесь на своем стиле или на том, есть ли он у вас вообще. Будьте уверены: где-то после первого миллиона слов он появится.
Часть V. Процесс творчества
* * *
Помимо вопроса «Где вы берете идеи?» чаще всего писателей спрашивают о деталях их творческого процесса. Пишут ли они от руки, пишут ли они обычно утром или поздно ночью, есть ли у них какие-то ритуалы?
Хотя все писатели должны выработать свои методы, полезно знать, что оказалось эффективным для других. В этом разделе я рассмотрю взгляд на писательство как на наваждение, а также привычки некоторых очень успешных авторов, методы преодоления ими творческого кризиса и многое другое.
27. Литература как наваждение
Джордж Оруэлл считал, что литература должна быть наваждением, поясняя:
Все писатели тщеславны, эгоистичны и ленивы, и на самом дне их мотивов всегда лежит тайна. Создание книги – это ужасная, душу изматывающая борьба, похожая на долгий припадок болезненного недуга. Никто не взялся бы за такое дело, если бы его не побуждал какой-то демон, демон, которого нельзя ни понять, ни оказать ему сопротивление.
Эли Визель в целом согласен, хотя и обходится без оскорблений:
Сейчас, по прошествии времени, я понимаю, что судьба книг напоминает судьбу человеческих существ: некоторые приносят радость, другие раздражают. Но нужно противостоять искушению отбросить прочь ручку и бумагу. В конце концов, настоящие писатели творят даже тогда, когда у них почти нет шансов быть опубликованными; они пишут, потому что не могут иначе, как гонец у Кафки, который несет ужасную и властную правду, которую никто не хотел бы услышать, но тем не менее не может не двигаться вперед.
День ото дня писательское наваждение может быть сильнее или слабее, о чем писал Джеймс Тэрбер:
Я никогда не могу быть уверен, что не буду писать. Иногда ко мне на вечеринке подходит жена и говорит: «Черт возьми, Тэрбер, хватит писать!» Обычно она застает меня на середине абзаца. Или иногда дочь смотрит на меня из-за обеденного стола и спрашивает: «Он что, заболел?» А жена отвечает ей: «Нет, он что-то пишет».
