Стил и Аронсон впервые обнаружили социопсихологический феномен угрозы подтверждения стереотипа. Люди как существа социальные осознают, что другие видят их определенным образом. Мы принадлежим к группам, о которых у окружающих сложилось определенное упрощенное представление. Все отдают себе отчет в существовании таких образов. Вы можете сами не верить в эти стереотипы, но вы все равно о них знаете. Исследование Стила и Аронсона показывает: независимо от того, согласны мы с такими представлениями о своей группе или нет, простое осознание их существования может повлиять на наши успехи. Если попросить американца перечислить стереотипы о темнокожих, в которые верят другие, одним из них будет то, что афроамериканцы не так умны, как их белые сограждане. К этому допущению мы вернемся и оспорим его в главе 7. Даже те темнокожие студенты Стэнфордского университета, которые своими академическими успехами всю жизнь опровергали это поверхностное мнение, все равно в курсе него. И подвержены его влиянию, если им о нем напомнить. Угроза подтверждения стереотипа – это тревога по поводу того, что вы в данной ситуации можете повести себя в русле негативного стереотипа о группе, к которой принадлежите. Как только эта тревога провоцируется, запускается цепочка психологических механизмов, в результате чего человек начинает чувствовать давление стереотипа. Под влиянием угрозы подтверждения отрицательного мнения о группе люди испытывают стресс. Они начинают пристальнее следить за тем, что делают. Пытаются подавить возникающие негативные мысли и напомнить себе о том, что они не подходят под эти стереотипы. Способность концентрироваться на задании ухудшается, и люди отвлекаются от основной задачи
[202]. По сути, они начинают действовать согласно стереотипам. Угроза подтверждения стереотипа – одна из наиболее популярных и хорошо исследованных тем в социальной психологии. Этот феномен характерен практически для всех групп, по отношению к которым есть негативные предубеждения. Например, память пожилых людей станет слабее, если им напомнить об их возрасте. Белые спортсмены будут показывать худшие результаты, если их навести на мысль, что они белые. Женщины получат более низкие баллы на тестах по математике, если им напомнить об их гендерной принадлежности
[203].
Мы вместе с моим аспирантом Иланом Дар-Нимродом пришли к следующему выводу. Причина, по которой угроза подтверждения стереотипа так коварна, в том, что такие поверхностные мнения о группах часто кажутся неизбежными из-за сущностей, якобы лежащих в их основе. Эти базовые единицы считаются неизменными и основополагающими частями личности всех, кто их разделяет. Так же должно происходить и со стереотипами, связанными с подобными сущностями. Если женщины в математике хуже, чем мужчины, из-за природы гендера, ни одна из них не избежит влияния этого представления. Ведь всем им присуща эта женская сущность.
Для того чтобы проверить эту идею, мы провели исследование среди канадских студенток
[204]. Им сообщили, что мы исследуем факторы, влияющие на результаты вступительных экзаменов в магистратуру по нескольким дисциплинам. Испытания состояли из очень сложной математической и словесной части. В первой половине теста были задания для определения уровня знания математики. Далее им давался вербальный тест, включавший задание на понимание текста. В нем-то и заключалась суть нашего эксперимента. Каждая студентка читала текст, похожий на статью из газеты, описывающую какое-то научное исследование. Потом она отвечала на вопросы на понимание этой информации. На самом деле в исследовании не было ни одной настоящей статьи. Мы сочинили их сами, дабы повлиять на то, что участницы эксперимента будут думать о гендере и математике. Первая часть студенток, сформированная случайным образом, получила статью о воздействии «математических генов». Там описывалось, что ученые недавно нашли эти гены в Y-хромосоме. Следовательно, их могли иметь только мужчины. В статье также говорилось, что результаты у мужчин в математических тестах на 5 % лучше, чем у женщин, и что наличие математических генов объясняет эту разницу. Вторая группа прочитала статью о влиянии социализации на математические знания. В ней говорилось: ученые выяснили, что учителя обучают мальчиков математике иначе, нежели девочек. Именно разница в стиле преподавания объясняет, почему мужчины на 5 % лучше проявляют себя в тестах по математике. Последняя треть студенток ознакомилась с материалом об отсутствии половых различий в математике. Эта группа читала статью об обширном исследовании всей существующей литературы по теме, в результате которого выяснилось, что нет никаких половых различий в математике. Подчеркнем: все эти статьи полностью выдуманные, и в них не было ни доли правды. В конце эксперимента мы рассказали об этом всем участницам и объяснили его цель.
После того как испытуемые закончили читать статью и ответили на другие вопросы устной части экзамена, они выполнили второй тест по математике. Здесь мы получили те же результаты, что и в предыдущих исследованиях угрозы подтверждения стереотипа. Когда студентки из первой группы пытались решить трудные математические задачи, то думали о том, что у них нет математических генов. Стереотип о женщинах и математике оказался для этих участниц непреодолимым. Они выполнили второй тест по математике значительно хуже. В свою очередь, студентки из второй группы, читавшие о том, что разные успехи в математике у двух полов – результат различий в стиле преподавания, решили второй тест не хуже, чем первый. На них не подействовала угроза подтверждения стереотипа, хотя они, как и студентки из первой группы, читали о том, что мужчины в математике на 5 % лучше женщин. То есть, если человек думает, что представления о его группе обусловлены внешними, а не внутренними факторами, то понимает: они не часть его сущности. Поэтому можно действовать вопреки этим предубеждениям. Но что, если стереотип базируется на ваших генах и, таким образом, является составляющей вашей сущности? Что ж, от генов так просто не спрячешься.
Результаты этих исследований, как кажется, оправдывают критиков Лоуренса Саммерса, поскольку демонстрируют: некоторые идеи могут иметь нежелательные последствия. Только лишь высказав генетическую гипотезу того, почему женщин так мало в науке и инженерии, Саммерс вполне мог увеличить гендерное неравенство. Но что нам делать с этим знанием? С одной стороны, мы можем улучшить успехи женщин в математике, просто рассказав, что половые различия – результат социализации, а не генетики. Но вспомним, что наше исследование опиралось на выдуманные факты. Точно известно, что женщин в высших эшелонах точных наук намного меньше, чем мужчин, и ярые споры о настоящих причинах этой диспропорции в настоящее время продолжаются
[205]. Теоретически можно заявить, что все половые различия в академических успехах – результат социальных факторов, и таким образом уменьшить неравенство. Но это не тот путь, по которому может пойти наука. Мы не знаем заранее, какими будут результаты наших экспериментов. Нет никакого правила, обязывающего природу действовать в рамках политкорректности. Возможно, биологические различия между мужчинами и женщинами действительно влияют на математические способности, но на данный момент достаточных доказательств этого нет.
