Важно помнить о фундаментальном различии между исследованиями, выявляющими причины, и теми, которые обнаруживают корреляции. Большая часть работ, авторы которых нашли связь между положительным отношением к геям и представлениями о гомосексуальности как врожденном качестве, были корреляционными. Корреляции далеко не обязательно выявляют причинно-следственные связи. Поэтому, возможно, связь между точкой зрения, что сексуальная ориентация – это выбор, и гомофобными предрассудками находится под влиянием какого-то другого фактора (например, раздражительности человека)
[214]. Тем не менее представления людей об истоках сексуальной ориентации влияют на уровень гомофобии. Если человек узнает новую теорию происхождения сексуальной ориентации, это может изменить его отношение к гомосексуалам. Например, в одном исследовании испанские студенты читали два эссе: 1) о научных исследованиях, показывающих, что геи родились такими, и 2) о том, что их вырастили такими. После этого студентов спросили, насколько они поддерживают права геев и однополые браки. Те, кто читал статью о врожденном характере гомосексуальности, больше поддержали права геев, чем ознакомившиеся с материалом об этом явлении как результате воспитания. Последние с большей вероятностью соглашались с фразами «Если ребенок усыновлен однополой парой, он наверняка будет страдать от психологических проблем в будущем» и «По моему мнению, легализация однополых браков – это ошибка, влекущая серьезные последствия для общества»
[215].
Некоторые события реальной жизни напоминают этот эксперимент. В 1993 году генетик Дин Хамер опубликовал данные о генетическом маркере, который может быть связан с гомосексуальностью. Его команда изучала группу гомосексуальных мужчин. Их спрашивали о родственниках с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Больше всего таковых оказалось среди дядь и двоюродных братьев со стороны матери, в противоположность родственникам мужского пола по отцу. Эта закономерность свидетельствовала о том, что сексуальная ориентация мужчины может быть ассоциирована с Х-хромосомой, которую он может унаследовать только от своей матери и которую разделяет со своими братьями, дядями и двоюродными братьями по материнской линии. И действительно, изучив ДНК 40 пар братьев-геев, команда Хамера идентифицировала генетический маркер в Х-хромосоме. Казалось, что участок, содержащий несколько генов, Xq28, потенциально может служить для предположения сексуальной ориентации. В частности, 33 из 40 пар братьев-геев оказались носителями похожих вариантов генов в участке Xq28. Если бы общность их сексуальных предпочтений объяснялась случайностью, таких пар было бы около двадцати. Но ученые не обнаружили никаких конкретных генов. Поэтому, написав статью на основе исследования, они достаточно осторожны в своих выводах. Они подчеркивали, что результаты достаточно неопределенны и неоднозначны. Тем не менее факт остается фактом: это первые опубликованные свидетельства возможного существования генетических маркеров, связанных с гомосексуальностью. Как же люди отреагировали на эти пока не вполне обоснованные, предварительные результаты?
Как выразился сам Дин Хамер, «в истории не так много случаев, чтобы столь многие с такой силой отреагировали на столь малое событие»
[216]. Одно простое научное открытие потрясло политические устои. Почти все главные газеты США рассказали о результатах этого эксперимента на первой странице
[217]. Это сопровождалось потоком журнальных статей, газетных колонок и телепередач, где обсуждалось, к чему могут привести полученные результаты. Неудивительно, что многие высказывания несли отпечаток эссенциализма и отражали представления о генах как о переключателях. Как правило, обсуждение концентрировалось на вопросе о том, что означает открытие «гена гомосексуальности». Хотя в действительности никакого конкретного гена не нашли, и сами авторы этот термин никогда не использовали. Настоящие результаты указывали только на возможность существования генов, которые могут влиять на сексуальную ориентацию у мужчин. Но СМИ, по-видимому, решили, что ученые уже раскрыли глубинные истоки гомосексуализма. Основной вывод: если гомосексуальность имеет генетическую природу, тогда нетрадиционная сексуальная ориентация естественна. Ее нельзя изменить, а потому следует принять. В редакционной колонке The Boston Globe утверждалось, что обнаружение генетической основы гомосексуальности «повлечет за собой опровержение ограниченного мнения о ненормальности гомосексуального поведения и облегчит борьбу за равенство»
[218]. СМИ цитировали высказывания защитников прав сексуальных меньшинств, таких как Грег Кинг и Ричард Грин. Например, «эти данные могут подарить свободу», это «поворотный пункт для гражданских прав» и идея о неизменности гомосексуальной ориентации может привести к «ниспровержению дискриминационных законов»
[219]. Эти эссенциалистские утверждения оказались пророческими. До эксперимента Хамера в 1985 году только 20 % американцев думали, что гомосексуальность – это врожденное свойство. Но к 2012 году это число удвоилось и составило 41 %
[220]. Растущее принятие гомосексуальности вполне может быть связано с тем, как появляющиеся свидетельства влияния генов на сексуальную ориентацию воздействуют на наши эссенциалистские предубеждения
[221]. Если это так, то перед нами тот редкий случай, когда предположение о неких сущностях, лежащих в основе человеческих качеств, влечет за собой положительные последствия – для движения за права геев.
