Со временем такие попытки изменить свойства урожая и скота стали более осознанными, направленными и технически сложными. Сорта разных культур скрещивают между собой. В результате получается совершенно новая разновидность, обладающая свойствами каждого из родителей. Подобные скрещивания привели к появлению более ста пород собак по всему миру. А с 1950-х годов селекционеры растений применяют к семенам рентгеновское и гамма-излучение с целью ускорить в них процесс образования мутаций. Затем смотрят, какие из этих изменений приносят растению преимущества
[477]. Все эти технологии создают большое разнообразие генных модификаций, и не все из них являются желательными
[478]. Ситуация с выведением пород собак отчетливо это демонстрирует: многие разновидности страдают от генетических заболеваний. Например, врожденная глухота у далматинов или недостаточность митрального клапана у кавалер-кинг-чарльз-спаниелей. Главное различие таких способов разведения и методов генной инженерии состоит в том, что последние позволяют воздействовать на определенные гены, оставляя остальной геном неизменным.
Многих беспокоят, однако, другие аспекты ГМ-продукции. Патентами на ГМО владеют крупные биотехнологические компании, такие как Monsanto, DuPont и Syngenta. Они полностью контролируют распространение этих продуктов. Сомневаюсь, что я единственный, кто настороженно относится к настолько централизованному контролю над нашими пищевыми ресурсами. Естественным для этих корпораций будет ставить свои интересы выше пожеланий потребителя и хранить коммерческую тайну состава растений и от фермеров, и от покупателей. Более того, эта централизация приведет к тому, что продовольственная индустрия станет однородной и будет выращиваться меньше разных сортов. А из-за того что многие ГМ-культуры созданы устойчивыми к определенным гербицидам, таким как «Раундап» от Monsanto, есть риск, что наши поля будут заливать ими все больше. Это потенциально создает угрозу здоровью потребителя и окружающей среде
[479]. К тому же столь стремительные и массивные изменения в методах сельского хозяйства могут привести к серьезным переменам в экосистеме. У критиков ГМО есть длинный список предметов беспокойства.
И все же в вопросе ГМО людей больше пугает не монополизация наших пищевых ресурсов и не опасные химикаты, впитывающиеся в окружающую среду. В основном они выступают против этой технологии потому, что она идет вразрез с абсолютными моральными ценностями
[480]. От относительных они отличаются тем, что люди придерживаются их вне зависимости от обстоятельств. Невзирая на возможные потери или, напротив, приобретения, нарушить такой закон кажется крайне неверным действием
[481]. Так, многие считают инцест между братом и сестрой совершенно неприемлемым с точки зрения морали. Возможно, и вы разделяете это убеждение. На вопрос, почему они против таких союзов, большинство приводит какие-нибудь доводы. К примеру, их беспокоит вероятность появления потомства с генетическими отклонениями, или они считают, что сексуальные отношения между родственниками ослабляют семейные узы. Но ученые обнаружили, что подобные причины, похоже, не являются настоящими аргументами против инцеста. Например, участников исследования спрашивали: «Что, если брат с сестрой используют средства контрацепции и у них не будет детей?» или «Что, если они говорят, что секс делает их отношения глубже и усиливают их преданность друг другу? Если это правда, станете ли вы терпимее к идее инцеста?». Основная масса людей после этих вопросов не меняет своего неприятия инцеста
[482]. Они продолжают считать, что такая связь очевидно неправильна и отвратительна независимо от обстоятельств.
По-видимому, та же ситуация и в отношении многих к ГМО. Для них не имеет значения, помогут ли такие продукты людям в развивающихся странах, сократят ли они использование искусственных пестицидов, производят ли их некоммерческие организации
[483]. Позиция порядка 70 % противников ГМО опирается на абсолютные моральные ценности. Они утверждают, что ГМО необходимо запретить и неважно, в чем риски этой технологии, какие она несет преимущества. Эти оппоненты не изменят своего подхода, даже если все остальные будут считать такие продукты безвредными
[484].
ГМО оскорбляет наши чувства, потому что сама идея задевает ряд эссенциалистских предубеждений. Так, мы склонны думать о сущностях как о чем-то сугубо естественном. Будто бы сам Господь Бог даровал нам еду, натуральную и добрую, прямиком из садов Эдема, взращенную в заботе и чистоте. Напротив, все ненатуральное мы оцениваем как потенциально опасное. В главе 3 описывался ошибочный ход рассуждений о природном и противоположном ему. Например, чем более натуральным людям кажется продукт питания, тем с большей вероятностью они выберут его
[485]. Тем более их расстраивает идея содержания в еде ГМ-ингредиентов
[486]. Впрочем, существует множество примеров, опровергающих такие выводы. Кассава, более известная американцам как тапиока, – это один из главных источников углеводов для жителей тропиков. В процессе приготовления с помощью ряда трудоемких операций из растения удаляют цианид, который там присутствует от природы. Дикий миндаль тоже богат цианидом. Только благодаря усилиям по одомашниванию произошли нужные мутации и появился безопасный сорт, который теперь выращивают в оранжереях по всему миру. Естественный смертельный яд содержится во многих продуктах, которые мы употребляем: в листьях ревеня есть оксалаты, в кешью – урушиол, в зеленом картофеле – соланин, в мускатном орехе – миристицин. Почти каждый год в Японии люди умирают, отведав рыбу фугу, из которой не до конца удалили тетродотоксин. Что характерно, яд в обыкновенных растениях, похоже, не вызывает такого ужаса, как воображаемые токсины в ГМ-продуктах.
