– Как самочувствие, князь? – Харман осмотрел пленника, который шевелился на каменном полу темницы.
– Харман, ты явно соскучился по моему обществу, – прохрипел Стайген, собрав для ответа последние силы.
– Я пришёл попрощаться с тобой, ан Эрикс. Ты мне больше не нужен, – горделиво ответил Харман. – Твой Арниан станет моим в ближайшее время. И ты ничем не поможешь своим друзьям. Виатор уже захватил весь север, и теперь его войска движутся к Тармене. Вторая часть моей могущественной и непобедимой армии уже пересекла границу у Рейма. Финал неизбежен, как и триумф Виатора. А соответственно и мой, – поправился Харман. – Я сейчас же отправляюсь к армии, а вот твоя судьба почему-то обеспокоила меня. Ты мне мешаешь одним только своим присутствием в Анлафе.
– Ты мог давно убить меня. Почему ты не сделал этого сразу?
– Даже не представляешь, какое удовольствие я получил в моменты, когда ты извивался от рук моего палача, – рассмеялся злобно Харман. – Главный военачальник Арниана, советник Хальдремона по военному делу, великий князь, унаследовавший престол. Как тебе всё удавалось? Это останется загадкой для меня. И ты в моих руках – как олицетворение всей бывшей мощи Арниана. Но ты больше не нужен мне. Арниан почти что мой, Урсул не прислал войска на помощь. Да и им недолго осталось ждать своего часа. Поэтому я уже отдал приказ выдвигаться. Но вот решил взглянуть на тебя в последний раз.
– Всё же решил убить меня? Сделай это сейчас! Чего ты ждёшь?
– Я не могу оставить тебя в живых. Слишком многое тебе известно о нас. И ты единственный, на кого не действуют амулеты. Но я не дам тебе умереть так просто, как ты хочешь. До того, как я покину Анлаф, перед тем, как ты умрёшь, я вновь получу удовольствие от того, как ты будешь корчиться в тисках. Но в этот раз я придумал нечто более действенное. И я испытаю это сегодня на тебе. Ты умрешь в таких мучениях, которых не знал ещё ни один человек, живший в Винкросе!
Земля. Берлин.
– Фабиан Мейер! Сознаешься ли ты в том, что знал заранее все комбинации партии в покер?
– Да! Но как вы об этом догадались?
– Это стало известно нам ещё до того, как ты вернулся в Германию. Мы отследили все твои последние поездки, проверили все выигрыши. Лучшие психологи мира исследовали твой феномен.
– Но я не делал ничего противозаконного! Нигде не написано, что человек не может видеть насквозь карты или цифры на рулетке! Я не нарушал закона!
– Сознаёшься ли ты, что видел исход игры в рулетку?
– Да! Я же во всем признался! Отпустите меня! Мне нужно найти Кристи!
– А с тобой не закончили. Твоя судьба ещё не решена. У нас было два варианта. Первый из них заключался в том, чтобы ты работал с нашими спецслужбами. Но мы не можем доверять тебе. Ты слабовольный болван! Твои страхи выпирают наружу, и это может помешать в экстренной ситуации! Поэтому мы пришли к другому решению.
– К какому решению?! Я ни в чём не виноват! Послушайте же меня!
– Вторым вариантом стало приговорить тебя к смертной казни. Такой человек, как ты, Фабиан Мейер, не может жить на Земле. Приговор будет приведён в исполнение немедленно и обжалованию не подлежит.
– Какой приговор?! Вы о чём? Как можно казнить человека без суда? Мы же находимся в правовом государстве! Да уберите же пистолет! Я согласен работать с вашими спецслужбами, но не хочу умирать!
– Твоё мнение не учитывается при принятии важного решения. Поверните его… Да ещё от стены отведите. Сейчас он весь ковёр своей кровью вымажет…
– Нет!!! Вы не можете этого сделать! Я хочу жить!
Выстрел…. Второй....
Он жив или же мёртв? За что? Ведь он всего лишь играл в рулетку!
Проклятое «зеро»!
И почему у его карателей в телефоне мелодия, как у него?
Стоп! Это же его мобильный звонит! Чёрт!
Фабиан открыл глаза и выругался вслух. Это всего лишь сон, кошмар! С каких пор его преследуют такие видения? Он ещё не отошёл от ощущения страха и беспомощности.
И зачем мозг выбрасывает эти фокусы? Так же можно и с ума сойти!
Кто звонил? Где же чёртов телефон? Вот он!
Фабиан открыл пропущенный вызов. Это офицер Браун!
Мейер тяжело вздохнул и набрал его номер.
Винкрос. Урсул.
Металлические, начищенные до блеска красавицы-пушки предстали перед Никой на полигоне близ Элемара. Одновременно с ними всплыли воспоминания былых событий у стен Орнела. Стало не по себе от того, что она тогда натворила. Неприятное ощущение. Вспомнилось, как мучилась от мысли, жив ли Стайген в первые дни после победы.
Всё повторялось, но с разницей, что отношения со Стайгеном определены.
Корнел и Александр оживлённо беседовали с начальником полигона, объясняя, чего хотят добиться от этих устрашающих орудий. Корнел тщательно разжёвывал, куда присоединить часть для нагнетания воздуха и какой формы сделать дополнительную горловину, чтобы огонь имел направленное действие.
– Корнел, когда мы выезжаем? – подошла к нему Ника, отвлёкшись от плохих мыслей.
– На рассвете. Нужно снарядить лошадей и приготовить бочки. А ещё нам понадобится насос. Его по макету Алекса сейчас изготавливают. Иначе процесс может затянуться надолго.
– Кор, я бы не стала откладывать поездку на утро. Если мы выедем в ночь, то к рассвету уже будем на месте. И тогда у нас останется в запасе весь световой день. Ведь неизвестно, есть ли подъезд к озеру. Возможно, нам придётся добираться туда пешком.
– А ты права. Я сам никогда не бывал там. Я прикажу сейчас уложить в повозки как можно больше труб и соединительных муфт. Только успеем ли мы подготовиться до наступления темноты?
– Я думаю да, – услышали они голос подошедшего Александра. – У нас почти всё готово. Командуй, Джейк. Пусть солдаты начинают комплектовать повозки. Сколько человек поедет с нами?
– Местный народ не очень-то желает посещать эти места, – прищурился Корнел, глядя на огромное солнце в лучах заката. – Человек пятнадцать самых смелых, думаю, наберётся.
– Отлично. Ким остаётся в Элемаре или едет с нами? – спросила их Ника.
– Он хотел ехать с нами, хоть боится Чёрного озера как огня. – Корнел вновь обошел пушки, стараясь представить, что же получится из их затеи, затем продолжил: – Но я отговорил Кима. Его страх лишь помешает нам. Мы сделаем всё сами, а Ким и Барт займутся комплектацией войска. Забот и здесь предостаточно. Выезжаем сегодня, как только будем готовы. И пусть удача улыбнётся нам!
Его практически тащили по холодному полу тюрьмы за цепи. Опротивевшие кандалы больно впивались в образовавшиеся за эти дни кровавые глубокие раны. О боли он старался даже не думать. То, что он не мог ничего поделать со своими мучителями, злило, но и выхода из ловушки не было видно.
