Он даже не представлял себя в таком ужасном состоянии. Разве это он? Великий полководец короля Хальдремона, одержавший немало побед в Крайгоре? Хотелось молиться, да только вера в бога Тоарра в последнее время стала какой-то несущественной. После посещения Земли он и сам не знал, во что ему верить.
Он ведь не впервые в плену. Ещё во время войны с Крайгором пришлось испытать на себе муки заточения. Но тот плен не шёл даже в сравнение с тем, что пришлось перенести сейчас.
Иттар! Скорее бы сдохнуть, чем снова терпеть пытки, чувствуя себя беспомощным!
Комната пыток находилась на другом уровне тюрьмы, и дорога до неё занимала минут пятнадцать. Четверть часа мучений. Где-то он пытался идти сам, но ноги подкашивались. Он не кричал, чтобы не радовать Дангерта Хармана лишний раз. Хотя эмоции наверняка выдавало его лицо.
Да что уже, осталось совсем немного. Скоро мучениям конец. Он должен признаться, что проиграл это сражение. Нужно просто смириться с неизбежным. А ведь он даже не узнал, что выяснила Ника в Элемаре…
Видимо, это кара за то, что он делал раньше сам…
Его руки резко подняли вверх, подтянув цепи к креплению под потолком. И он снова оказался в подвешенном состоянии, когда ноги едва касались пола камеры пыток. Харман уже несколько раз проводил с ним подобную экзекуцию, получая от этого истинно садистское удовольствие.
От одежды уже давно остались только лохмотья. Покрытое ожогами тело не хотело подчиняться. Даже если его сейчас отпустят, он всё равно не выживет. Счёт идёт на часы. С такими ранами не живут.
Ощущение беспомощности перешло в очередную конвульсию.
Приоткрыв через силу глаза, он увидел направленный на него соколиный взгляд Дангерта. Главнокомандующий явился в последний раз посмотреть на его мучения. Стайген вдруг заметил в его глазах фанатичный блеск – подобный тому, который обретали солдаты при воздействии на них магии амулетов. Мелькнула мысль, что Харман и сам подчиняется внешним приказам. Но свет пламени горелки заставил его сфокусироваться на другом.
– Прощай, ан Эрикс! Я присоединяюсь к своему непобедимому войску. Жаль, что мы больше не увидимся. – Харман повернулся и дал сигнал палачу.
Стайген интуитивно дёрнулся, увидев, как накаляется горловина горелки. Железные клещи уже раскалились добела и медленно приближались к его груди. К ногам были подвешены тяжёлые гири, которые не давали шевельнуться.
Вечность мироздания…
Вот это боль!!!
Раскалённый предмет прожёг ещё нетронутый участок кожи, и Стайгену показалось, что в этот момент он увидел всю свою жизнь разом. Сквозь пелену, что застилала глаза от боли, он заметил силуэт Хармана, потом услышал слова:
– Кончай с ним. С меня довольно. Пусть он сдохнет в муках.
Звук закрывающихся дверей….
Запах горелого мяса…
Боль вдруг ушла. Наступило какое-то состояние забытья, и тело уже не чувствовало, что с ним делали.
Наверное, он уже умер. Иначе почему он ничего не чувствует?
В голове звучал голос. Но это не был голос Хармана или палача. Новый, совсем другой, который шёл изнутри, из разума. Как установка.
«Ну же! Включайся, ан Эрикс! Действуй, используй свою силу! Иначе мы опоздаем!»
Чей это голос?! Какую, к иттару, силу?! Неужели он сошёл с ума?!
Но если есть какая-то сила… он ведь ничего не потеряет, поверив в неё.
Стайген мысленно напрягся, представляя себя непобедимым. Плевать на палача. И на боль. Он может избавиться от всего этого одним махом! Он ещё не умер, ещё не выполнил своего предназначения!
Потому как он всегда знал, что не такой как все! Он особенный!
Невероятно, но в какой-то момент Стайген почувствовал, что в груди разрастается огненная точка. Яркое пересечение световых линий ослепило разум, будто неподалёку находился такой же, как он, обладатель силы, который подсказал ему путь к спасению.
Внутренний огонь не обжигал, как орудие пытки. Он грел и заполнял неведомой до сих пор энергией, придавая новые силы. Стайген чувствовал подобное и раньше, но сейчас осознание своих возможностей стало реальным, и он понимал, что способен на большее. Знать бы ещё на что!
Энергетический поток расходился от груди к конечностям. Разум моментально прояснился. И комната пыток предстала перед ним в ином свете. Во взгляде сверкнула серебряная молния. Не тот блеск, к которому уже привыкли окружающие. Эта вспышка озарила помещение металлическим светом.
Он поднял голову, направляя взгляд на кандалы, которые сдерживали его руки, вцепился сознанием в металл, уничтожая и превращая в прах. От цепей и наручников посыпалась пыль, они вспыхнули и вдруг исчезли под воздействием его пробудившейся магии.
Стайген взмахнул уже свободными руками, черпая в пространстве энергию. Это позволило ему направить силу на кандалы на израненных ногах, уничтожив их в одно мгновение.
Вот это сила! Но у него даже не было времени удивляться собственным возможностям, поскольку всё происходило очень быстро. Он на время отрешился от боли – помогала чья-то мысленная установка – поэтому пока не думал о своих ранах. Он только сейчас понял, на что способен.
Сделав несколько движений, он направил магический поток на предметы пыток, уничтожая их и превращая в прах. Рассыпались цепи, исчезло оружие охранников, которые даже не успели ничего предпринять. Стайген планомерно уничтожал весь металл в камере, не оставляя ничего. Но и этого показалось ему мало.
Странное состояние вещества, которое он только что открыл для себя, заглянув в состав частиц воздуха, поразило его. Но тут же дало понять, как этим можно воспользоваться. Как будто он всю жизнь знал это, но понял лишь сейчас. Теперь же его сила казалась естественной, присущей ему всегда, хоть он и не до конца понимал её сути.
Силой мысли он преобразовал окружающий газ в иное состояние, которое ещё не открыли в Винкросе. Перед его рукой в воздухе появился светящийся шар с сиреневыми и голубыми прожилками энергии. И Стайген метнул им в охранников. Следующим разрядом он угодил в палача, поразив насмерть.
Он провёл взглядом по камере и понял, что Харман уже покинул тюрьму.
Выйти наружу не составило труда, потому как решётка дверей тоже разрушилась вместе с оружием. Он вышел в тюремный коридор и осмотрелся, пытаясь прийти в себя, прошёл в общий туннель, где находились камеры других заключённых. В освещённом факелами коридоре виднелся ряд дверей, зарешёченных металлическими прутьями. Пленников в тюрьме было не так уже много. Но заросшее щетиной лицо одного из них вдруг показалось ему знакомым, потому как он помнил этот взгляд.
Это же Арс Вайтмар, его бывший командир, который не выдал его Дангерту Харману при их с Корнелом побеге из Карда!
– Арс Вайтмар! Это ты? – выговорил Стайген, сфокусировав взгляд. Боль пока не чувствовалась, но он понимал, что это временно.
