Винкрос. Южные острова.
Красное солнце медленно скатывалось к горизонту, выглядывая из-за сиреневых и розовых туч, что сгустились на западе, разлетаясь к краям позолоченными по контуру перьями, стрелы которых застыли в безмолвной дали.
– Натягивай канат! – прозвучал призывный крик с верхней палубы.
– Эти паруса тем не чета! Любой шторм выдержат. Ветрено сегодня, чувствую, буря будет.
– Новый капитан постарался. И паёк увеличили. Не то, что при Ладжосе. Настоящий командир знает, чего простому люду не хватает, – послышался приглушённый ветром ответ.
Фабиан, проспав полдня под равномерную качку, вышел из каюты, потянулся и довольно улыбнулся, прислушиваясь к разговору матросов. Даже приосанился, услышав эти слова.
– Да, Корнел да Роммель – капитан толковый, даром, что аристократ. Говорят, коренной урсулиец. А Кайон, его помощник, вообще моряк с благословлением богов Анико и Арона…
– Чего? – пробурчал Фабиан, поняв, что речь идёт вовсе не о нём. – Вообще-то, это мой корабль! И деньги мои. Это я его выиграл!
Неприятное чувство досады взбодрило. И он решил отыскать Корнела, чтобы прояснить обстановку.
Корнел находился в капитанской каюте вместе с Кайоном, они что-то прочерчивали грифелем на разложенных картах, в которых Фабиан не разбирался априори. Заметив Фабиана, Корнел выпрямился, взглянул на него сверху вниз с высоты своего роста.
– Ты наконец-то проснулся? – Он сверкнул зелёными глазами. – Я жду тебя уже несколько часов.
– Как видишь.
– Кайон, оставь нас. Разговор конфиденциальный.
– Хорошо, Корнел. Я пока проверю наше направление.
– Давай, – кивнул Корнел.
Дверь за Кайоном захлопнулась, Фабиан ступил в центр затемнённого помещения.
– Что происходит?! Объясни! – перешёл он на английский, который знал куда лучше, чем местный язык.
– Присаживайся. Боюсь, разговор будет долгим.
Фабиан гневно сверкнул голубыми глазами. Потом сел на предложенный стул, отодвинув в сторону карту морей.
– С чего начать?
– С этого. – Корнел придвинул к нему кружку, потом достал бутылку, налил золотистого напитка. – Так быстрее дойдёт. Очень сложно всё. У тебя наверняка накопились вопросы, где ты находишься и что здесь делаешь?
– И не только. Я не понимаю до сих пор, что это за место. Хотя уже начинаю играть по этим правилам.
– А это уже не игра, Фабиан. – Корнел сделал большой глоток, потом поставил кружку. – Всё очень серьёзно. Я и сам не понимал, пока не вспомнил про Нику.
– Я встретил девушку по имени Ника на вокзале.
– Она моя сестра.
– Это правда? – Фабиан нервно сглотнул и поднял взгляд на Корнела.
Голова немного кружилась, но мысли были ясными как никогда.
– Правда, она… как тебе сказать… иногда оказывается вовсе не той, что ты ждёшь. Я сам искал её много лет. А ведь у меня было всё… Да, я жил в Штатах, если ты до сих пор не понял.
– Я понял. У тебя акцент другой. Но ты здорово говоришь на местном. – Мейер сделал ещё глоток. – У тебя есть какой-то дар, о котором я не знаю?
– Мой дар – это я сам. Мои желания, стремление, амбиции. Нет, я не обладаю сверхъестественными способностями, как ты мог подумать, хотя они есть в моей крови. Ферра управления стихиями передаётся по женской линии. Моя мать владела этим волшебством, и Ника. А я всего лишь сын королевской четы без всяких претензий на престол.
– Так ты принц? – сделал Фабиан очевидное заключение.
– Можно сказать и так.
– Кристи знает? – нервно спросил Мейер.
– Крис знает лишь то, что ей нужно знать. Много лет прошло здесь с тех пор. Многое изменилось. Время в Винкросе и на Земле разное.
– Временные нарушения, – призадумался Фабиан. – Теперь мне понятны некоторые вещи. Вот только кто здесь я?
– Судя по тому, что кристалл принимает тебя, ты один из адептов магического круга ферр. Иначе ты бы не смог открыть нам путь сюда. Ты – избранный.
– Я обычный человек… В Австрии вырос. – Мейер вдруг осёкся, вспомнив о своих странных способностях.
– Ника тоже так думала… И Стайген… Пока их силы не открылись им. Ты не обычный человек. Ты часть незримого процесса. Не зависящего от нас, определённого много лет назад.
– Кем определённого?
– Мы нашли часть предсказания в подземелье Элемара. Арон не дал познать большего. Там говорится о том, что, когда тьма восстанет, то есть лишь один путь спасти две реальности. Когда-то Винкрос был довольно развит… Здесь имелась магия, адепты, что обладали феррами, были одними из самых почитаемых в этом мире. Когда на Винкрос обрушился странный астероид, пришедший из глубин космоса другой реальности, выжили немногие.
– Я слышал эту легенду.
– К сожалению, Фабиан, это не легенда. Это факт. То место, где мы сейчас находимся – своеобразный средневековый постапокалипсис. То, что часто обыгрывают фантасты Земли. Но в вымышленных мирах гибнут технологии, разум. Здесь же магия стала чем-то сказочным и нереальным. Под нами лежат останки древней цивилизации. Если бы не катастрофа, этот мир мог бы стать отражением Земли, но со своим колоритом. А так мы наблюдаем выход из периода упадка, где люди выжили и строят новый мир на костях прежнего.
– Скажи, Корнел, а кто вообще мог знать всё наперёд?
– Во времена моего детства при дворе жил Сандор, королевский историк и летописец. Что-то связывало его с моей матерью. Именно он написал ту часть пророчества, что мы нашли в катакомбах Элемара.
– Сандор… Интересное имя.
– Оно звучало чуть иначе. – Корнел произнёс его на местный лад, потом плеснул ещё рома уже слегка захмелевшему, недоумевающему Мейеру.
– Скажи, разве мой дар связан с этим миром? Но ведь я помню всё с самого детства, – воспротивился Фабиан.
– Из этого могу сделать вывод, что в тебе течёт кровь одного из адептов. Я тоже много лет прожил на Земле. И Ника… В некий момент оболочки миров стали единым целым, и мы можем пересекать грань реальностей. Земля стала убежищем для многих.
– Но чья кровь? Моя мама до сих пор живёт в Австрии!
– А кто твой отец?
– Он давно погиб… Воевал на Ближнем Востоке. Ксавьер его имя.
– А ты уверен, что он погиб?
– Не знаю. – Мейер отставил в сторону кружку. – Я много лет пытался найти о нём хоть что-то. Но ничего не нашёл. Будто его и не существовало.
– Ксавьер, говоришь, – повторил Корнел на французский манер, словно смакуя на языке звуки.
– А как ты меня отыскал?
– Это и было частью пророчества. – Корнел вновь процитировал слова, что намертво врезались в его память.
