– Макс, я так сегодня устала. Неужели так важно проводить столько встреч?
– Очень. – Он поднял меня на руки и отнёс на кровать. – Лежи тут, я сейчас вернусь.
– Куда ты? – тревожно спросила я.
– Поговорю с Винсентом. Мне нужно у него выяснить некоторые факты о Лаверн. Я попытаюсь добиться у него правды.
– Вряд ли он что-то новое скажет, – заметила я.
Макс всё равно ушёл, оставив меня в своём номере. Я ждала его, переживала. Хотелось как-то разрешить ситуацию. Но как это сделать, если я сама в ней замешана? Хоть Макс и сам подтолкнул меня к этому решению. Но это было тогда, а теперь я волновалась за него, словно и не знала о его причастности к смерти папы и не помнила про то, как он раньше относился ко мне.
Не дождавшись Макса, я уснула в его кровати. Он вернулся поздно, лёг и обнял меня, словно что-то действительно дорогое ему. Я повернулась и что-то сказала во сне. Его руки сжали ещё сильнее. Я не понимала только, когда он успел снять с меня платье, ведь я оказалась в одних трусиках.
Утро началось с проблем с дорогой, потом мы едва не опоздали на встречу, затем высидели два часа переговоров. Максимилиану удалось договориться с новыми инвесторами для проекта с Норманом, и теперь мы спешили обратно, чтобы в спокойной обстановке привести в порядок все пункты нового соглашения.
День пролетел так же быстро, в переговорах и бесконечных звонках. Я снова осталась ночевать с Максом – ему не пришлось меня уговаривать. Я верила в его обещание меня не трогать. Но с каждой минутой общения с ним я понимала, что хочу находиться рядом. Хочу видеть его улыбку и сияющие голубые глаза. Мне нравились его поцелуи и то, что он делал со мной в свободные минуты после всех деловых вопросов. Он не переставал меня удивлять. И я отлично понимала: если он будет продолжать в том же духе, то я сдамся очень быстро.
Лаверн не беспокоила нас несколько дней. И хотя Макс сам ждал её приглашения, его не было. Он спрашивал Винсента о ней, но тот отрицательно кивал головой каждый раз. Он признался Максу в чём-то, что касалось Лаверн, но тот не спешил разглашать мне эту тайну. Видно, это было чем-то личным для Винсента. Хотя я всё равно не верила Тейлору.
Спустя десять дней после возвращения из дома Бейли Макс сообщил, что завтра мы улетаем. В BI предстояли глобальные перемены. Новые партнёры, такие, как господин Ванг, отправляли сотрудников по обмену к Максу в корпорацию, и наоборот. А впереди маячило частичное слияние компаний. Я прекрасно понимала, что это выгодно для нас, но не могла понять, почему сам Макс принял такое странное для него решение. Как-то неожиданно оно воспринималось после его прошлой политики управления корпорацией.
В последнюю ночь перед вылетом он был особенно нежен со мной и ничего не требовал взамен. Это наводило на нехорошие мысли, хотя и радовало одновременно. Когда мы ехали в космопорт, я постоянно облизывала припухшие от поцелуев губы. А когда закрывала глаза, то всё внутри меня сладко ныло, поднимая в памяти вкусные моменты.
Перед вылетом Макс тяжело вздохнул, глядя на отель, где мы провели столько времени вместе. Я понятия не имела, о чём он думает, и это меня настораживало. Что-то постоянно тревожило его все последние дни, и дело, кажется, было вовсе не во мне.
***
Звездолёт компании, десятки раз проверенный перед посадкой и взлётом, стоял на том же месте, где я видела его в последний раз. Наши пилоты, Рэй и его помощник, внесли вещи в каюты, а мы заняли свои места, ожидая сигнала о возможности взлёта.
Двигатели корабля уже вовсю работали, напоминая о том, что сейчас начнётся кажущийся бесконечным полёт. Хотя я прекрасно осознавала, что мы проведём в звездолёте не более двухсот часов. Но обратный путь уже не представлялся таким страшным, как тот, предыдущий.
Макса что-то беспокоило, но он не успел рассказать мне об этом. Он несколько раз говорил о чём-то с Винсентом. Но теперь я не выдержала.
– Что случилось, кто-нибудь скажет мне?
– Понимаешь, Ким, галактическая группа оперативного реагирования арестовала лиц, причастных к хищению дейтерия. Партии товара отправлялись на перевалочную базу, где их забирали и отправляли на перерабатывающий завод. А оттуда топливо низкого качества поставлялось по трём регионам Альянса с нашей акцизной маркой.
– Ничего себе, – присвистнула я. – А как же они их вычислили?
– Кто-то из наших там был лично и выдал полковнику галактической службы всю нужную информацию. А я всё ломал голову, почему в тех регионах нет наших клиентов. Один из наших посредников наладил контрабандные поставки товара.
Винс назвал его имя, и я вспомнила кто это. Тот человек никогда не вызывал у меня доверия.
– После посадки предстоит разобрать все бумаги, дать показания. Финансовая полиция региона будет вести дальнейшее расследование дела, – напомнил Винсент.
Конечно же, эта проблема стояла далеко от той, что волновала меня, но, тем не менее, тоже заслуживала внимания. Так вот о чём они говорили с Винсентом!
– А кто нашёлся такой смелый и сдал контрабандистов? – улыбнулась я. – Там были твои люди?
– В том то и дело, что нет. Но полковник Рондер сказал, что я отлично знаю этого человека.
Я не стала больше ничего спрашивать, хотя искренне обрадовалась, что преступники задержаны. Последнее время стало не так-то легко удерживать корпорацию на том же уровне, когда каждый норовил влезть в нашу сферу, хотя Макс и был в ней монополистом. Такие вот ситуации здорово подрывали имидж BI. Теперь же одной проблемой меньше.
Гул работающих моторов и ракетных дюз вдруг перебил наш разговор. Все замерли в ожидании взлёта, а потом нас вжало в сидения. Взлёт являлся самой неприятной частью пути. Когда звездолёт наберёт должную скорость, можно будет покинуть рубку управления и пойти в каюту. Макс уже успел подмигнуть мне и кивнуть головой в сторону выхода.
Вскоре мы вышли с ним в его каюту с большой кроватью, где за иллюминатором медленно проплывали спутники Трентона. Несколько последних дней прошли в напряжении, и у нас не было времени, чтобы уединиться. Теперь, когда впереди восемь суток тишины, могло произойти что угодно, ведь я была готова к тому, что сдамся.
Макс не стал ждать моего согласия. Он стянул с меня комбинезон и начал медленно целовать меня, начиная от шеи и ниже, постепенно подбираясь к груди. Я выгнулась от его ласк и застонала, взъерошивая его тёмные волосы. Всё вне каюты перестало существовать, лишь он владел моим вниманием. Поцелуи стали более настойчивые. Он отнёс меня на постель и разделся сам. Ласки стали откровенными, и я уже почти не смущалась того, что он делает. Обнимала его, гладила крепкую спину, пока он по очереди играл языком с моими сосками. Я постанывала в ответ. Здесь, в этой каюте, я чувствовала себя уверенно и больше не боялась этого человека. Я хотела его до безумия, и он это прекрасно знал, ведь он чувствовал каждое моё движение, каждый вздох. Я не могла сказать, как относилась к Максу, ведь то, что он делал прежде, не давало покоя. Но моё тело хотело его, требовало ощутить в себе полностью, слиться с ним, и я не могла больше этому противостоять.
