Пролог
32-С регион Галактического Альянса
Планета Краум, система звезды Рокс
Главный космопорт
Несколько дней спустя после того, как узнала правду о настоящем Максимилиане и его копии, я провожала мать в космопорт. Я сама решила забрать ее из дома, чтобы провести еще хоть немного времени вместе перед тем, как она улетит на Ноурэн. Я прекрасно знала, что это не навсегда. Понимала, что она выйдет на связь, как только сможет. Ее глаза, полные слез, одновременно выражали некую надежду, что все образуется, и я понимала, что ей там будет лучше некоторое время. Она должна вырваться из тюрьмы, в которую сама себя загнала.
— Я свяжусь с тобой тут же, Кимберли, — произнесла мама, когда мы уже делали посадку на пустынной парковке космопорта. Таковой она являлась лишь сегодня, когда Максимилиан Блэр провожал важного гостя — Чана Ванга. Но флайера Блэра еще не было здесь — он задерживался. Я вздохнула с облегчением.
Несколько дней назад я призналась матери, где работаю на самом деле. И каковым же было мое удивление, когда узнала, что Хелен давно рассказала ей об этом. Это же надо было, столько делать вид, что ничего не знает. Возможно, ей известно не только о работе, но я не стала поднимать больную для меня тему.
Я провела магнитной платежной картой по датчику робота, что стоял неподалеку, и машина поспешила достать из багажного отделения флайера мамины вещи, погружая их на специальную движущуюся площадку. Мы же с мамой шли следом. Она вслух проигрывала варианты своей будущей жизни, и я слышала, как в ее голосе появилось радостное щебетание. Я вздохнула, взяв ее за руку:
— Ты еще поживешь для себя, мам. Не переживай за меня. Ты ненадолго. Мы скоро увидимся. Несколько месяцев — не такой большой срок.
— Моя детка… Все будет хорошо. Заботься о себе.
Я всегда знала, что в моей матери просыпается, порой, эгоизм, но все равно относилась к нормально, ведь я привыкла, что она постоянно требовала к себе внимания.
— Все хорошо, мам. Смотри, вот и господин Ванг.
Делегация, что вышла из большого флайера, двинулась в здание космопорта, где мы с мамой сидели за столиком кафе за высокой стеклянной перегородкой второго этажа. Отсюда отличный обзор на всю нижнюю часть огромного здания.
Ванг знал, где нас искать, тем более, что до отправления корабля еще оставалось время. Он поднялся к нам на лифте, а за ним я вдруг увидела Макса. Я не поняла, какого именно издалека — лучше бы никто из них не прилетал. Не дадут спокойно поговорить и проститься с матерью. Я всмотрелась в лицо мужчины, пытаясь разобраться, это сам Максимилиан или клон с его настоящим характером. После того, как они признались мне в своем обмане, я так и не отошла от стресса. К счастью, мне дали вздохнуть спокойно, и на несколько дней я смогла вырваться к маме.
— Аманда, вы так прекрасно выглядите, — польстил Ванг маме. — Даже в дорожном костюме вы — прелесть.
— Благодарю вас за комплимент, господин Ванг. — Мама даже покраснела, а я отошла, оставив их наедине, чтобы поговорить с Максом. Вот только с которым из них, пока оставалось вопросом.
Макс ждал меня в стороне от Ванга и от мамы. Мужчины уже успели поговорить об интересующих их вещах, и у нас оставалось время до того, как освободится портал космопорта. Я прищурилась, рассматривая того, кто прилетел сегодня провожать Ванга. И вдруг поняла, что это Макс-клон. Новость меня обрадовала, поскольку встречаться с тем, кто являлся моим официальным мужем, у меня вообще никакого желания не было. О, Создатель, мне тяжело с ними обоими. Как быть дальше? Как понять, что со мной вообще происходит в этот момент?
Когда до меня дошла истина моего положения — в тот самый день, в который я узнала о том, что их на самом деле двое — мне хотелось просто умереть. И дело было вовсе не в том, что тот, кому я действительно начала доверять, оказался вовсе и не Максимилианом Блэром. Это, напротив, порадовало меня. Только вот то хрупкое доверие вдруг разбилось на тысячи мельчайших осколков, которые пока невозможно склеить, сложить заново.
Он ведь такой же, как и его оригинал, телепат. Он мог найти способ защитить меня от ненавистного типа, но вместо этого поддался его игре, обманывая меня последнее время. Он знал, что я замужем за тем, против кого восстает моя душа, кто пьет из меня энергию и заставляет подчиняться. И при всех своих чувствах, о которых второй Макс мне постоянно твердил, он не сделал даже намека, что хочет добиться чего-то сам, а не в образе своего прототипа. Вместо этого он словно амеба растекся перед сильнейшим.
После этого стало тошно, даже приторно, что он слишком хороший, но не сильный. Не мужчина, способный защитить меня, а человек, обманувший меня. Я понятия не имела, что произошло между ними, не хотелось думать. Голова просто не работала в том направлении. Да, я понимала: присутствовал некий шантаж, а он неоднократно пытался предупредить меня. Он обещал выждать время. А теперь мне не хочется видеть ни одного, ни другого подавно. С потерей своей личности Максимилиана Блэра тот, кого я любила, словно потерял часть самого себя, свою уверенность в завтрашнем дне и превратился в пустое место.
И как бы иногда не порывало пожалеть его (не каждый же день узнаешь, что ты — это и не ты вовсе, а чья-то копия), хотелось кричать: «А кто пожалеет меня. Со мной что будет?» И эти противоречивые чувства напрочь затолкали все те только проросшие ростки хрупкого счастья далеко в мое подсознание.
— Кимберли, я хотел сказать: тебе нужно вернуться, — тихо произнес он, когда нас никто не слышал.
— К кому: к тебе или к нему? Вы дали мне несколько дней, чтобы начать все заново. Не хочу снова стать игрушкой на двоих.
— Никто не тронет тебя без твоего согласия на то. Он обещал.
— Вот ты знаешь, — сделала я умильное выражение лица, — тебе бы я еще попыталась поверить, но ему — никогда.
— Зря. Он держит свои обещания. Я знаю.
— Тогда почему так вышло в тот раз? Когда вы издевались надо мной вдвоем? Что это было, а? Ответь мне.
— Это был просто мираж, если ты не поняла. Меня там не было. Он просто отомстил мне. Я обещал, что не стану пытаться говорить с тобой вне зоны действия слежения. Я нарушил договор. — Он прищурил голубые глаза и посмотрел так серьезно, что мне вдруг стало его жаль, а Макс продолжил травить мне душу: — Мне плохо без тебя, Ким, прости меня. Я действительно был уверен: когда ты узнаешь правду, то сразу же откажешься от меня и предпочтешь его. И жалости я не хочу. Я не знаю сам, что делать.
Он произнес это таким тоном, что я сама едва не разрыдалась. Я действительно эти дни ставила себя на его место, искала ему оправдание. Но если он так думал, то сам не доверял мне, считал, что я любила его за положение. А мне от этого становилось обидно вдвойне.
