Высказался Философ и успокоился чуток, только что через зубы раздражённо сплёвывает с сочным таким цыканьем, ну шпана шпаной, да и что с бывшего гопника взять. Однако и у меня мысли невесёлые возникли, да и Фельдшер крепко задумался. Как Гопстоп говорит, «попадание по центру». Неприятно такое от салаги слышать, что уж там. Вот тебе и Ересь. Не ожидал, честно говоря.
«Марево» заметно схлынуло, и по сухому руслу медленно ползли уже отдельные, узкие струи странного серого газа. Можно и перескочить, а потом через гряду низких холмов добраться до радиоактивного озера. Оттуда должна быть видна труба котельной… Пенка, зараза. Не могла дождаться по-человечески, утрепала к чёрту на куличики. Ищи её теперь…
— Так, народ. Выдвигаемся. Идёте за мной, вот эту серую пакость надо перепрыгивать, смотрите не вляпайтесь, а то мало не покажется. С того берега по моим следам. Башкой по сторонам вертите.
Лощинку перешли и по краю глубокой балки миновали скопление «трамплинов»: гравитационные искажения медленно крутили в воздухе столбы мелкой грязи, камешков и выдранной с корнями травы. Пришлось надеть респираторы и защитные очки — поднятая с земли грязь была радиоактивной, счётчик начал потрескивать, а возле «трамплина» мелкий мусор может попасть и в глаза, заскрипеть на зубах, отчего риск словить вовнутрь «горячую частицу» увеличивается в разы. И вообще в плане радиации Тёмная долина до сих пор довольно грязное место. Гайка, взмахнув хвостом из плёнки, полетела вперёд, но на землю так и не упала и, упруго отскочив прямо от воздуха, с протяжным стоном ушла в небо. Значит, в сторону, метр за метром прощупывая безопасную тропинку. «Трамплин»… никогда не угадаешь, что сотворит с тобой эта аномалия. Может, лёгкой контузией и парой синяков отделаешься, а может, и тяжёлым, раздробленным переломом, после которого или ампутация, или долгая, мучительная смерть. А то и вообще сделает «трамплин» из сталкера много мелких кровавых брызг, сколько раз такое бывало. Поэтому не торопись, Фреон, проверяй каждый свой шаг…
Прошли и эту беду. Уф. Вот оно, гнилое озеро, в котором давно вместо водной глади густая зловонная каша из всплывшего на поверхность зеленовато-чёрного ила. Бурлит в плавнях у берегов, сопит болотный газ, и даже сквозь респиратор чувствуется тяжёлый влажный запах гниющей воды. Счётчик начинает немного потрескивать даже на расстоянии, потому лучше к берегам не подходить — и без того хватает в Зоне мест, где можно цепануть дозу. А на трёх островках даже трава не растёт, только торчат из земли редкие ольховые гнилухи — там фон просто смертельный. Потому, наверное, и лежат на влажной илистой слякоти несколько мерцающих пятен, и видно в бинокль, что это две «чёртовых крови», «медуза» и «русалочья слеза». Ну и пускай лежат… не добраться до островков этих даже в тяжёлом научном скафандре, не говоря уже про наши «Кольчуги» — три смертельные дозы гарантированно получишь. И, что интересно, время идёт, а радиоактивность озера только возрастает год от года, да и, наверное, вся «грязь» Тёмной долины в это болото и собирается постепенно. Часа три на обход до трубы той самой котельной, что отсюда уже хорошо видна. А в бинокль легко различаю сутулую фигурку в тёмном плаще, сидящую на створках поваленных ворот. Пенка, и похоже, уже не одна — рядом бродят два слепыша, крутят безглазыми мордами, а за горкой бетонных труб мелькнуло крошечное пёстрое пятнышко — скорее всего тушкан. Ну что ж, изломы и контролёры редко по Зоне без свиты гуляют, будем надеяться, она этой мутантской братией достаточно хорошо управляет, чтоб они на нас не кинулись. Да и к тому времени, как подойдём к котельной, начнёт темнеть. Ночевать, похоже, там придётся.
Слепые псы при нашем приближении подняли морды, оскалились и глухо заворчали, послышался злобный взвизг тушкана, похожий на звук ножа по стеклу, но мутанты тут же и успокоились, потеряв к нам почти весь интерес. Только один из псов лениво подошёл поближе, обнюхал, тихо гавкнул и вернулся к хозяйке. Пенка посмотрела на нас, отчего я в очередной раз поразился размеру её громадного чёрного глаза, так сильно выделявшегося на ярко-белой коже, поднялась и проследовала в полумрак котельной, не сказав ни слова.
— Эй… — Я прислушался к счётчику, тихое потрескивание которого немного усилилось возле поваленных ворот. — Здесь нам долго нельзя. Радиация.
— Идите за мной, — послышался голос из полутьмы помещения. — Не опасно.
Вздохнув, я пожал плечами и вошёл в здание, стараясь не обращать внимания на усилившийся треск счётчика. Близость с «грязным» озером сказалась определённо… с другой стороны, здесь недалеко заправка, может, и повезёт договориться со «Свободой» о ночёвке. Спать я здесь точно не буду.
Пенка остановилась возле лестницы в подвал. Когда-то здесь был вход в подземные комплексы Тёмной долины, которые, собственно, эта котельная и отапливала, однако после третьей Катастрофы залило подвалы тоннами «киселя», и теперь пройти вниз давно уже нереально. Густая тяжёлая жидкость слегка светилась зеленоватым сиянием, её слой был прозрачным, и в бутылочно-зелёной яркой глубине угадывалась лестничная площадка и следующий марш со съеденными до основания перилами. Придёт время, «кисель» прожжёт железобетонные перекрытия, растворит арматуру, и здание обязательно обрушится. Будем надеяться, не сегодня.
— Артефакт, — заявила Пенка, указывая длинной «боевой» рукой на меня. — Давай сюда.
Не знаю, как прочувствовала она, что лежит в рюкзаке «каменный цветок», в добровольно-принудительном порядке обменянный на припасы у сталкера Ермака. Не надеялся я обменять его на что-нибудь полезное, однако прихватил с собой — не было ещё такого, чтоб Фреон хабар выкинул. Привычка, как правильно заметили умные люди, вторая натура.
Без лишних слов передал я Пенке контейнер.
— Слабый, — сказала она, повертев в руках «каменный веток». — Но правильный. Будет верно. Я сделаю новое. Он хорош. Правильный.
Чётко, правильно проговаривая каждую букву, и, словно заклинание, повторяя слова «правильно», «слабый и хороший», «получится верно», Пенка начала крутить артефакт всё быстрее, известково-белые пальцы могучей правой руки стремительно танцевали по «каменному цветку», и я слышал, как он похрустывал и громко, сочно щёлкал. Редкие синие искры на жёлтых прожилках «цветка» начали разгораться. Артефакт начал испускать тонкие малиновые молнии.
— Всё. Можно. Он проснулся. Сила.
И Пенка просто выбросила артефакт в «кисель». Похоже, зря отдал пусть и не особенно дорогую, но всё ж таки ценную штуку. Достать артефакт из этой дряни уже не выйдет.
— Работает. — Мутант показал тонущий «каменный цветок». И я вдруг понял, что он действительно «работает».
Артефакт начал ритмично вспыхивать, из серовато-желтого постепенно становясь зеленым. На его поверхности начали набухать светящиеся пузыри. «Кисель» утробно забурлил.
— Фига себе. — Фельдшер негромко поделился своими впечатлениями. — Слышь, Фреон, там это, по ходу, «пузырь» образуется. Глазам не верю…
Редкая штука — «пузырь». Дорогая очень. Многие сталкеры за ним охотятся, и не столько даже для того, чтоб продать, а стоит он немало даже по официальным «премиальным» НИИАЗ, а для личного пользования. И если кто нашёл, афишировать это дело не будет. Потому что здорово выручает штуковина от одной из самых поганых и притом почти незаметных гадостей Зоны — радиации. «Ботаники» только руками разводят — радиоактивный материал нельзя сделать «чистым», хоть тресни. Ни вымыть его, ни сжечь, ни как-то уничтожить не выйдет. Разве что закопать как можно глубже и очень бережно хранить. Не поддаётся радиоактивность никаким известным науке воздействиям… нет, в том смысле, чтоб загадить землю, дома, пищу, это всегда пожалуйста, проблем нет. Получать в ядерных реакциях чудовищно радиоактивные изотопы тоже не вопрос, давно научились. Однако «наоборот» сделать, «грязь» убрать, мы ещё не умеем. И в Зоне этой самой «грязи» — море. Что ещё от Аварии осталось, что из местных аномальных источников, тех же пятен, но факт — набирают сталкеры дозу обязательно, и чем дальше, тем больше. И тут или химикатами травись, печень сажай, но зато почти бесплатно, или безумно дорогой «Жизни» инъекцию покупай, или же таскай на ремне отломанную почку «пузыря». Третьего не дано. Лучше, конечно, последнее… непонятно ни одному учёному лбу, что же это за штука такая — «пузырь». Никаких излучений от него не найдено. Никакой химической активности, разве что концентрация благородных газов воздуха рядом с ним заметно возрастает, и почему так, опять-таки тоже никто не знает. Ток не проводит. Не горит. На ощупь упругий, плотный, гладкий. Внутри полый. Необъяснимым образом выводит из организма радионуклиды и заодно «убирает» вокруг даже естественный радиационный фон. Радиоактивные материалы рядом с «пузырём» просто «гаснут» и не излучают до тех самых пор, пока не уберут артефакт. Головная боль учёных и спасение сталкеров. Как же я хотел его найти…
