Слабая традиция гражданских прав тоже не давала влиянию потребителей как следует разгуляться. У потребителей есть обязанности, а не права. В 1968 году правительство приняло Основной закон защиты потребителей. Впервые за все время потребителей признали уникальной и зачастую уязвимой группой. Однако предоставлять ей права патерналистское государство не собиралось, оно лишь обещало взять их защиту на себя. Государство обязалось установить стандарты безопасности продукции, обеспечить честную конкуренцию и предоставить гражданам достоверную информацию. Потребителям ставилась единственная задача – действовать «ответственно и рационально» на рынке. В течение последующего десятилетия государство активно занялось образованием потребителей, которым ранее занимались ассоциации домохозяек, и создало собственную сеть хорошо финансируемых местных центров защиты потребителей, испытательных баз и консультаций по образу жизни. Права потребителя значили лишь немногим больше, чем приятное дополнение к покупке товара, а официально их признал только пересмотренный в 2004 году Основной закон защиты потребителей
[1062]. С тех пор государство постоянно следит за «гражданами-потребителями», поведение которых является ключом к «честным отношениям на рынке, общественным ценностям и духовному богатству», по выражению представителей Кабинета министров Японии
[1063]. На Западе подобный дискурс рассматривали и рассматривают как новое дитя неолиберального рынка и правительственности, призывающих людей проявлять самостоятельность
[1064]. Ситуация в Японии демонстрирует, что это может происходить и вместе с государственным патернализмом.
Коммунистический Китай представляет собой крайне необычный симбиоз консьюмеризма и авторитаризма. В англосаксонском понимании демократии больший ассортимент в торговом центре предполагает бо́льшую активность на избирательном участке. Китай же доказал, что государство способно сотрудничать с потребителями. Китайская политика в отношении потребителей напоминает надежный пакт о ненападении. Режим гарантирует своим гражданам больше комфорта и больше защиты. В свою очередь, потребители обрушивают весь свой гнев на нечестных продавцов и спекулянтов и не вмешиваются в политическую сферу, где доминирует партия. Каждая из сторон этого «пакта» опасается бунта другой, и это делает их союз лишь прочнее.
Движение потребителей в Китае – продукт государства. На самом деле это не так странно, как может показаться либеральным читателям. Даже на Западе происходило подобное, например в Германской империи, где именно государство вдохнуло жизнь в движение потребителей с целью экономии национальных ресурсов во время Первой мировой войны. Отличие Китая состоит не только в недостатке парламентских институтов, но и в том, что потребительский активизм здесь вовсе не был экстренной мерой, принятой во время войны, а являлся частью внутренней политики мирного времени. Ответственный, активный потребитель стал партнером авторитарного государства, мечтающего о быстром росте. В западных странах общественным движениям потребовалось несколько поколений, чтобы давлением и разного рода кампаниями добиться закрепления прав потребителя на законодательном уровне. В Китае руководители партии надавили сами, инициировав движение сверху. Восьмое Всекитайское собрание народных представителей приняло 31 октября 1993 года «Закон Китайской Народной Республики по защите прав и интересов потребителя». В этом документе указано, что государство обязуется «защищать легитимное право и интересы потребителей» (статья 5). Все группы населения несут ответственность по защите собственных интересов (статья 6). Потребители имеют право на безопасность своей личности и защиту имущества, на достоверную информацию, гарантию качества, точные показатели и возможность выбирать товары и услуги (статьи 7–10). Кроме того, у потребителей есть право получить компенсацию ущерба, а также они могут образовывать группы для защиты своих «законных интересов»
[1065].
Почти полностью исчезнув из китайской речи во время культурной революции, слово «потребитель» (xiaofeizhe) вновь с почестями вернулось в 1990-е годы. Партийная «Народная ежедневная газета» начала использовать его даже чаще, чем слово «рабочий». Потребителям теперь уделялось эфирное время на телевидении (передача «Фокус») и радио («Друг потребителя»). Существует соблазн усмотреть в данных тенденциях запоздалый триумф потребителя по западному образцу, однако тут по-прежнему есть отличия. Коммунистическому Китаю до сих пор удается избежать превращения потребителя в конечного пользователя, что, напротив, характерно для современного либерального Запада. Права потребителей касаются не только тех, кто покупает товар в городе, но и его производителей в деревне. С целью повысить производство правительственные ведомства распространили сотни тысяч справочников для фермеров, которые рассказывают им о том, что как потребители они имеют право на качественные семена и инструменты. Фермеры теперь подают коллективные иски в связи с некачественными удобрениями. Таким образом, получается, что в трактовке понятия «потребление» Китай придерживается более старой традиции и подразумевает под ним также использование ресурсов до конца – то есть превращение сырья в готовый продукт.
Работа активистов в Китае приняла две формы: подача коллективных исков и участие в кампаниях, спонсируемых правительством. Появилась новая культура разбирательств в суде. В 1994 году в Пекине три сотни потребителей подали в суд на шесть универмагов и оптовиков, когда выяснилось, что часы, выпущенные к юбилею Мао, не были украшены настоящим золотом и алмазами, хотя в рекламе утверждалось обратное. Окружной суд опубликовал сообщение в газете с просьбой ко всем, кто считает, что его обманули, сообщить свое имя суду. В итоге суд обязал магазины возместить деньги, уплаченные за часы, а также моральный ущерб в размере 3000 юаней каждому покупателю. Была принята 49-я статья Закона о правах потребителей, согласно которой нарушитель обязан был выплатить в качестве компенсации двойную цену товара. Находить подделки стало выгодным предприятием. Мелкий пекинский торговец Ван Хай превратился в настоящую медийную знаменитость, обнаружив поддельные наушники Sony и фальшивые дизайнерские сумки. К 1998 году на него уже работало больше десяти человек. При этом китайский Ральф Нейдер не ополчился против коррумпированных институтов и не стал политическим бунтарем. Напротив, он превратился в любимчика правительства. Коммунистические лидеры даже пригласили его на встречу с американским президентом Биллом Клинтоном, представив Ван Хая как нового коммунистического героя, который доказывает, что можно трудиться на благо общества и зарабатывать хорошие деньги
[1066].
