Именно в этот период, кроме того, банковское обслуживание и кредитные карты стали доступны не только богатым, но и бедным. Кредитный эскалатор переключили на более высокую скорость, и его выбирало все больше людей. Но чтобы эскалатор мог двигаться, требовалась банкаризация (от французского bancarisation) – больший охват населения банковскими услугами. В 1966 году менее двух из десяти французов имели счет в банке; спустя десятилетие счет был у девяти из десяти. Раньше кредиторы проверяли надежность заемщика, фиксировали цель займа. К 1980-м годам подобный патернализм был уже в прошлом. «NatWest предоставляет вам потребительский кредит, а вы свободны в выборе того, на что его потратить», – так британский банк рекламировал новый дух выбора
[1131]. Растущие доходы и отмена ограничений толкали банки на поиски клиентов. В Великобритании число людей, взявших кредит, увеличилось в три раза между серединой 1970-х и серединой 1990-х годов.
Все это, однако, вовсе не означает, что американцы и британцы совершенно забыли о сбережениях. Оценка этого процесса зависит от того, как на него смотреть. Согласно одним данным, учитывающим дивиденды от капитала, проценты и доход от ренты, норма сбережений в США увеличилась в 1990-е годы с 5 % до 10 %. Кроме того, люди необязательно экономили меньше потому, что привыкли потреблять больше. В Великобритании норма сбережений сократилась между 2000 и 2008 годами, однако сократилась и доля потребления в ВВП, а произошло это в результате снижения доли наличного дохода в ВВП
[1132].
Символом кредитного бума принято считать кредитную карту. Золотая, серебряная, платиновая или красная (выпущенная в поддержку борьбы против СПИДа и малярии) – можно выбрать любую, какая понравится. Револьверный кредит, представляющий собой возможность брать взаймы без необходимости полностью покрывать сумму долга до конца месяца, быстрее всего распространился в англоговорящем мире. В Соединенных Штатах Citibank запустил первую кредитную карту в 1961 году, вскоре за ним последовала American Express, однако обе эти кредитные карты были в первую очередь ориентированы на элиту. Нормирование кредитов по классовым и расовым признакам было в то время в порядке вещей. Лишь в 1990-х годах благодаря риск-ориентированным системам ценообразования появились кредиты, которые могли брать не только семьи с низким доходом, но и «дети, собаки, кошки и лоси», как выразился в 2000 году Алан Гринспен во время выступления перед комитетом Сената по делам банков после своего назначения на пост председателя Федеральной резервной системы США. В 1970 году лишь у 17 % американцев имелась кредитная карта. Спустя тридцать лет ими владело уже 70 %. В Великобритании число кредитных карт взлетело в 1990-е годы – с 12 до 30 миллионов
[1133].
Появление револьверных кредитов сыграло важную роль в развитии потребления. Шопинг с помощью «пластика» изменил поведение покупателя. Еще в 1950-е годы управляющие американских универмагов отмечали, что благодаря магазинным кредитным карточкам покупатели чаще совершают покупки, хотя тратят они не больше обладателей тридцатидневных расходных счетов
[1134]. Кредитные карты расширили масштабность этой тенденции. В Великобритании задолженность по потребительскому кредиту как доля расходов потребителя резко выросла с 8 % до 15 % в 1990-х годах. Связь между кредитной картой и увеличением числа покупок очевидна. Тем не менее увеличение числа кредитных карт не было равномерным в разных странах. В 2004 году почти девять из десяти британцев, шведов и датчан имели по кредитной карте, в то время как в Италии кредитной картой пользовался лишь каждый второй. Стоит также отметить, что увеличение числа кредитных карт связано не только с любовью ходить по магазинам, но и с более открытым доступом к услугам банков и активам. У британцев, которых нередко обвиняют в излишнем пристрастии к кредитам, больше возможностей подстраховать себя с материальной точки зрения, чем у среднестатистического европейца – в Великобритании больше частных систем пенсионного обеспечения, акций, выше процент по депозитам
[1135].
Пристрастие к покупкам в кредит иногда рассматривают как особую черту расточительных американцев и британцев, якобы не свойственную всем остальным более сдержанным культурам. Но рассматривать факты исключительно в таком ключе было бы ошибкой. Ведь демократизация потребительского кредита и рост задолженности физических лиц в 1990-е и 2000-е годы стали мировыми феноменами. Буквально во всех развитых странах задолженность достигла небывалых высот, однако у некоторых долгов было меньше изначально. Исключением из этого правила является Япония: хотя к началу 1990-х годов многие семьи здесь уже имели высокую задолженность, стране удалось сохранить ее на прежнем уровне. Займы по кредиткам – это капля в море всех потребительских кредитов. Даже в Соединенных Штатах на момент кредитного бума в 2008 году займы по кредитным картам составляли лишь 8 % от займов на покупку вещей для дома. Тот факт, что французы, немцы и японцы реже пользуются своими кредитками, чем американцы, британцы и, раз уж об этом зашел разговор, датчане и шведы, а также чаще полностью погашают свой ежемесячный баланс, вовсе не означает, что они не берут в долг. Они просто используют для этого другие способы – потребительские ссуды (Франция), рассрочки с процентами (Германия) или денежные ссуды и услуги shinpan kaisha (финансовых компаний потребительского кредита в Японии)
[1136].
Куда более любопытные отличия между странами кроются не в росте личной задолженности, а в ее структуре. В качестве доли наличного дохода совокупность всех кредитов в Нидерландах и Дании удвоилась между 1995 и 2007 годами, достигнув при этом такого уровня, что на их фоне американские семьи могут показаться весьма сдержанными; долг датчан в два раза выше, чем у американцев. При этом почти все кредиты датчан и нидерландцев являются ипотеками. В Великобритании и Германии доля кредитов на покупку товаров и услуг существенно выше (15–20 %); в Польше и Австрии она составляет целых 40 %. Бо́льшая часть кредитов физическим лицам в этих странах также приходится на ипотеки, однако все равно доля ипотек здесь меньше. Зачастую тот факт, что аренда жилья широко распространена в Нидерландах и Германии, ошибочно считают свидетельством невысокого долга по ипотеке у жителей этих стран. Однако земля и недвижимость в Маастрихте или Мюнхене намного дороже, чем в Миссури, а это значит, что те нидерландцы и немцы, которые покупают дом, несут на себе несоразмерно большее бремя долга. Основное отличие англосферы от всего остального мира в 1990-х и начале 2000-х годов заключается в том, что во всем мире доля необеспеченного кредита (кредитки, рассрочки, ссуды) от долга частных лиц стала намного меньше. В США и Великобритании это произошло лишь в 2008–2011 годах вместе с сокращением числа кредитов
[1137].
