10
Не так быстро
«Общество замедления времени» (англ. The Society for the Deceleration of Time) было основано в Клагенфурте, Австрия, в 1990 году и заслуживает внимания не только из-за своего креативного названия, но и благодаря одной из наиболее ярких попыток совершить революцию в поведении людей. В центрах городов активисты сообщества создавали своеобразные «ловушки для лихачей», чтобы замедлить движение людей по тротуарам. Активисты останавливали пешеходов, которые шли слишком быстро, и символически их наказывали: торопыгам вручали игрушечную черепашку, вместе с которой те должны были медленно пройти 50 метров, и лишь после этого они могли продолжать идти дальше по своим делам. «Замедлители» на удивление быстро изобретали все новые способы снизить высокий темп городской жизни; однажды они выставили в центре города сотни шезлонгов, чтобы устроить коллективную сиесту
[1180]. Большинству читателей, впрочем, может показаться, что австрийским городам стоило бы, наоборот, ускориться, а не замедляться: по результатам исследований, австрийцы ходят по улицам медленнее, чем какая-либо другая европейская нация
[1181].
Черепаха с давних пор является символом мудрой, размеренной жизни. В 1830-х годах фланеры начали разгуливать по улицам Парижа с живыми черепахами на поводке, чтобы продемонстрировать, какое удовольствие они получают от бесцельной прогулки по городу
[1182]. Возвращение черепашки в 1990-х годах было частью более масштабного, глобального беспокойства из-за того, что к концу ХХ века темп жизни достиг своего пика. Век, который начался с обещаний, что бытовая техника сэкономит время и его будет вдоволь, закончился воплем об «остром дефиците времени». В 1900 году скорость означала современность, движение, жизнь
[1183]. Филиппо Томмазо Маринетти и другие футуристические деятели искусства боготворили ее. Медлительность – удел деревенщин, считали они. Сегодня же скорость, наоборот, приобрела оттенок невежественности. «Быструю жизнь» критикуют во всех ее проявлениях: будь то фастфуд, фастфэшн, «быстрый» дизайн, туризм, музыка или секс. В 2005 году художник Охад Фишоф совершил «медленную прогулку» по Лондонскому мосту, чтобы отпраздновать пятилетие Longplayer («Долгоиграющая») – музыкальной композиции, которая будет играть до конца тысячелетия (созданное в 2000 году Джемом Файнером, это произведение запрограммировано сочинять само себя. – Прим. ред.). Его демонстрация продлилась 9 часов 43 минуты и 25 секунд.
Медленное движение становится все более популярным, его приверженцами стали тысячи участников акции «Верни себе свое время» (Take Back Your Time Day) в США и Канаде, а также несколько сотен членов «Медленного клуба» в Японии. «Медленная пища», еще одна активистская группа, родилась в 1989 году, когда McDonald’s воздвиг свой очередной ресторан прямо у подножия Испанской лестницы в Риме. С тех пор изначальный акцент на удовольствие от еды сместился в сторону экогастрономической политики устойчивого и ответственного потребления. В настоящий момент в «Медленной пище» состоят 100 000 человек в 153 странах. Партнерское движение «Медленный город» (Cittaslow) возникло в 1999 году, и к моменту написания этих строк к нему уже присоединились 190 городов, начиная с Гулвы в Австралии и заканчивая Мунгией в Испании; символ этого движения – улитка
[1184]. Философия (и, надо заметить, взгляд на историю) этих групп довольно проста: как гласит манифест «Медленной пищи», ХХ век «сначала изобрел автомобиль, а потом по его образу и подобию перекроил весь свой образ жизни. Скорость стала нашими оковами… Хомо сапиенс должен вновь обрести мудрость и вырваться из объятий скорости, которая толкает его на путь вымирания»
[1185].
Никто не спорит с беспрецедентностью ускорения современной жизни, однако едва ли оно началось в ХХ столетии. Еще в 1874 году Фридрих Ницше говорил об «излишней суете и торопливости жизни» и «потере умения думать и простоты»
[1186]. Да и он не был первым, кто утверждал подобное. Двумя поколениями ранее Алексис де Токвиль, путешествующий по Америке, поражался тому факту, что «американец» всегда куда-то спешит: «Он так торопится прикоснуться ко всему, что его окружает, будто постоянно боится умереть раньше времени и не успеть насладиться окружающими его вещами»
[1187].
Ускорение жизни обусловлено тремя главными факторами. Первый из них – технологический прогресс: двигатели, Интернет, поезда, самолеты и автомобили. По самым скромным подсчетам, скорость коммуникаций возросла в 10 000 000 раз в ходе ХХ века
[1188]. Второй фактор – культурный: нам кажется, что мир стал двигаться быстрее. Соблазнительно думать, что наше ощущение ускорения тоже дитя технологических преобразований, однако оно связано с кое-чем другим. Открыв в XVIII веке прогресс, современные сообщества трансформировали свое восприятие времени: если раньше оно представлялось в виде колеса, вращающего прошлое, настоящее и будущее по кругу, то теперь мы стали ощущать время как стрелу, а будущее – открытым и непредсказуемым. И третий фактор связан с тем, что сама наша жизнь ускорилась, особенно за последние полвека; теперь мы чаще меняем места работы и спутников жизни, и наше восприятие самих себя меняется чаще
[1189].
