В Вашингтоне пожилое население тоже почувствовало себя по-настоящему важным спустя пять лет после окончания Второй мировой войны и в разгар Корейской войны. Первая национальная конференция по вопросам старения, инициатором которой был президент Трумэн, проходила с мая 1950-го по август 1951 года. Оскар Эвинг, глава Федерального агентства безопасности, заявил на одном из заседаний, что Америка «больше не нация молодых людей». Почти 12 миллионов американцев были старше 65 лет; как оказалось, в их число входил и Трумэн, которому только что исполнилось шестьдесят шесть. Те, кто доживал до 65, в среднем умирали в возрасте 78. Эвинг сказал, что на эту возрастную группу надо смотреть не как на обузу, а как на «величайшие национальные ресурсы». Их благополучие касается каждого и важно для укрепления «местных общин и нации в целом». От идеи о том, что пожилые люди должны избегать физических нагрузок, стоит отказаться. Эвинг заметил, что граждане в возрасте с удовольствием играют в софтбол и ходят в походы. В них еще столько жизненной силы! В каждом из них есть «искра таланта». Приятное времяпрепровождение способно ускорить развитие новых талантов и зажечь «желание творить». И именно оно заставляет людей искать новые виды занятий и завязывать знакомства. С этой точки зрения, активный досуг важен как для демократического, так и для личностного развития. Пока молодые служат своей родине на фронтах Корейской войны, Соединенные Штаты не имеют права растрачивать потенциал своих пожилых граждан, оставшихся дома
[1356].
Это были слова. Однако как риторика соотносилась с реальностью? И что было сначала: разговоры об активном старении или образ жизни сам по себе? С одной стороны, стереотип о том, что пожилые плохо пахнут, угрюмы и глупы, не позволял разглядеть среди них многих здоровых и энергичных людей. «Стариками» называли обычно кого-то другого, редко самих себя. В этом смысле Хавигхерст и его единомышленники смогли продемонстрировать миру, что существует множество пенсионеров, которые ведут активную жизнь, путешествуют ради удовольствия, играют в спортивные игры и общаются. С другой стороны, новый диалог об активном старении значительно расширил возможности досуга и усилил желание людей оставаться энергичными даже в преклонном возрасте.
В 1929 году американское Бюро статистики труда обнаружило, что праздность является серьезной проблемой в домах престарелых. Многие их обитатели отказывались выполнять даже несложные задания. Некоторые дома старались применять трудотерапию, которая помогла в свое время восстановить здоровье раненых солдат после Первой мировой войны. Однако жители домов престарелых, в особенности мужчины, отказывались участвовать в какой-либо деятельности. Мы пришли сюда отдыхать, а не работать, говорили они.
В ХХ веке отдых и праздность постепенно стали «выходить из моды». Досуг становился все более активным. В 1940-е и 1950-е клубы для пожилых людей и такие группы, как «Ветераны» (old-timers) и «Живи долго и радуйся» (Live Long and Like It), росли как грибы и могли посоревноваться друг с другом в количестве вечеринок и экскурсий. Именно в эти годы родилась идея проведения «Выставок работ пожилых людей». Первая, на которую съехались 200 участников и которую посетили 4000 человек, прошла в Кливленде в 1945 году. На выставке можно было не только увидеть сшитые своими руками вещи и самодельные игрушки, но и повеселиться в свое удовольствие: пожилые люди организовывали всякого рода развлечения для таких же, как и они, пожилых людей. В Чикаго и Нью-Йорке пенсионеры устраивали театр-варьете и выступали с комедийными номерами
[1357]. Сиделки запоминали и учились применять увиденное. В 1955 году «Американский журнал для медсестер» (American Journal of Nursing) особо отметил деятельность организации по уходу за пожилыми людьми под названием АВС (Always Be Cheerful – русск. «Всегда будь весел»), которая проводила вечеринки, устраивала путешествия и выступления ритмических оркестров, собранных из числа подопечных. Развлечения, «хорошая одежда», «знание медсестрой личных предпочтений пациента» рассматривались как центральная часть терапии, не менее важная, чем комфорт и безопасность. Возраст, может, и ограничил их физические возможности, однако они по-прежнему могут и имеют право наслаждаться своими любимыми занятиями
[1358].
Конечно, не все занятия, которые предлагались пожилым, носили развлекательный характер. К примеру, тут были и лекции о концентрационных лагерях, и дискуссии на другие, не менее серьезные темы. Общее число программ росло на глазах, и они становились все разнообразнее. Исследование 34 домов престарелых в округе Кук штата Иллинойс показало, что в большинстве из них ставили мюзиклы, отмечали праздники, организовывали поездки в магазины и посещения кинотеатров; в трети всех домов имелись собственные кинозалы. За одним исключением все эти учреждения имели частных владельцев. У половины были мастерские для хобби и комнаты для шитья. Особенно плотным был распорядок Дома для престарелых евреев: празднования дней рождения и других праздников, бинго-вечеринки и соревнования по игре в пинокль (карточная игра, напоминает безик). В каждой комнате стояло радио. «Они могут устраивать вечеринки в своих комнатах в любое время»
[1359]. Конечно, не все дома престарелых могли похвастаться такими возможностями. Четыре дома в округе Кук, к примеру, могли предложить своим обитателям только церковь, и люди там редко выходили из своих комнат. Афроамериканцы могли обратиться лишь в три небольших учреждения. Тем не менее считаные группы остались не охваченными общей тенденцией к активному досугу. После Второй мировой войны в городах открылись летние лагеря для пожилых афроамериканцев. В Балтиморе один такой лагерь открылся в 1953 году в 40 км от города. Один работник социальной службы, который ранее работал в клубах для пожилых людей, собрал первую группу из 46 «туристов»: их средний возраст был 73 года, а одному было 105 лет. Они не только пели гимны, но и ходили на рыбалку и в походы, участвовали в шахматных турнирах, вечеринках и (мужчины) в стрелковых соревнованиях. «Пожилые граждане, – заметил кто-то из обслуживающего персонала, – вовсе не такие слабые, как мы предполагали». Если они от чего и страдали, так это от «переедания»
[1360].
Прежде чем продолжить рассказ об изменении досуга старшего поколения, давайте на мгновение остановимся и отметим две важные особенности. Во-первых, хронологически интерес к организации активного отдыха пожилых людей совпал с ростом интереса к тинейджерам. Это не так просто увидеть, так как подросток был центральной фигурой в культурологических исследованиях, а об особенностях старшего поколения писали преимущественно на страницах журналов по геронтологии. Однако сопоставив эти факты, мы увидим, что потребитель-тинейджер – не единственное в своем роде явление, а часть более широкого исторического процесса – преобразования восприятия поколений под влиянием досуга. Во-вторых, переход к активному досугу в пожилом возрасте проливает свет на одну из тех сил, которые повлияли на культ занятости, о котором мы говорили ранее. Слишком удобно перекладывать ответственность за бешеный ритм жизни на рекламные агентства, корпорации и покупателей с материальными ценностями. Активный досуг поддерживали, между прочим, и доктора, и гражданские активисты, и социальные работники, и консультанты по пенсиям. Именно активный досуг сыграл немалую роль в повышении статуса и благополучия людей пенсионного возраста. Как бы велико ни было напряжение, вызываемое высоким темпом жизни, будет слишком наивным считать «медленную» жизнь панацеей. Праздность, как показывает опыт пожилого поколения, тоже имеет свои издержки.
