Движение в сторону выбора было навязано сверху, его финансировали создатели неолиберального «Вашингтонского консенсуса». Но не менее интересной была другая динамика, которая шла снизу вверх. Ее инициаторами не были ни юристы, ни экономисты, ни бизнесмены, и она не имела отношения к использованию волшебной палочки рынка в других странах. «Зачинщиками» этого движения были простые люди, которые хотели, чтобы их услышали как пользователей государственных услуг. Сегодня над государством всеобщего благосостояния нередко посмеиваются, называя его «государством-нянькой», от которого Тэтчер и Рейган освободили униженных граждан своих стран. Однако не все в этой системе навязывалось и сопротивлялось любым изменениям. У государственных услуг тоже был свой ассортимент и возможности выбора. Вначале определенный выбор предоставлялся по усмотрению чиновников и поставщиков услуг. В конце концов получатели начали самостоятельно заявлять о своих правах.
Главной ареной борьбы было государственное жилье. В Великобритании первые возможности выбирать были предоставлены властью, когда в 1930-е началась масштабная расчистка трущоб. Кому решать, какого цвета должны быть занавески в новых квартирах: правительству или жильцу? Руководителем застройки в Лидсе был Р.А.Х. Левитт, профессиональный архитектор, который, вдохновившись Карл-Маркс-Хофом в Вене, решил и в Англии построить многоэтажные дома. В результате появился восьмиэтажный комплекс Куорри Хилл. Левитт не обращал внимания на тех, кто кричал о необходимости единообразия. «Конечно, у жильца не всегда хороший вкус, – говорил он, – и иногда ему нужен опытный советчик, однако будет ретроградным поступком отнимать у него хотя бы эту скромную возможность выразить свою индивидуальность». Контроль в вопросах государственного жилья необходим, «однако он должен иметь свои границы… в конце концов, мы вроде до сих пор гордимся тем, что живем в демократической стране»
[1505]. После войны, несмотря на меры строгой экономии и нехватку топлива, власти Манчестера предлагали жильцам на выбор газовую или электрическую плиту, когда те въезжали в новую муниципальную квартиру. Однако даже у этого выбора имелись свои границы: будущим семьям приходилось мириться с решением самых первых жильцов
[1506].
К концу 1950-х подобных предложений уже было недостаточно. Жильцы начали жаловаться на местные власти, обвиняя их в высокомерии, равнодушии и халатности. Первое поколение жителей муниципальных домов было благодарно властям хотя бы за то, что им предоставили возможность навсегда покинуть трущобы. Но теперь, когда трущобы больше не были нормой, жильцы стали более требовательными. Такая смена в настроениях случилась по двум причинам – одна материального, другая культурного характера. Скромные бюджеты и неэффективное планирование вынуждали города вроде Манчестера строить квартиры наспех. Лейбористы обещали жителям чуть ли не Новый Иерусалим. Но когда будущие жильцы открывали двери своего нового дома, они нередко обнаруживали там лишь сырость и плесень. В Бесвике в Манчестере в одном из муниципальных домов даже выпадали окна, потому что оконные крепления были слишком слабыми.
Не менее важную роль сыграл тот факт, что вместе с ростом доходов люди начали желать большего. Дом – его удобства, вещи в нем и общение, которое оказывалось возможным благодаря ему, – стал воплощением мечты. В 1950-х траты на товары для дома выросли в два раза. К началу 1960-х многие жители получили право переносить стены в квартирах по своему усмотрению. В своем официальном докладе Министерство жилищного строительства признало необходимость обеспечения большей добросовестности строителей и возможности выбирать. Жильцы хотели, чтобы с ними обращались честно и чтобы они имели право жаловаться
[1507]. Однако в докладе не давалось ответа на щекотливый вопрос компенсации. В конце концов, жителям муниципальных домов, в отличие от частных квартиросъемщиков, не предоставлялась возможность переехать в другой дом, если им что-то не нравилось. Для консерваторов такое различие было очевидным и правильным. «В свободной стране, – подчеркивалось в программе консерваторов 1963 года, посвященной жилищной политике, – гражданин должен быть готов платить за свое жилье, если у него есть средства. Если у него нет этой возможности, то и выбора у него тоже нет»
[1508]. Такие речи вряд ли могли успокоить обитателей муниципального жилья, которым приходилось мириться с повышением арендной платы и при этом ждать ремонта. К концу десятилетия многие из них умудрились привлечь муниципалитеты к суду. Другие участвовали в маршах протеста и вступали в товарищества жильцов. Возможно, бедные люди и зависят от государства. Тем не менее, как заявляло одно из товариществ, у них должно быть «неоспоримое право» на принятие решений, касающихся их повседневной жизни, домов и сообщества
[1509]. В своем двустороннем плане 1979 года, который заключался в предоставлении «права покупать недвижимость» и принятии «Хартии квартиросъемщиков» для тех, кто покупать не хочет, Тэтчер отлично использовала ту первую волну недовольства. Но вовсе не она ее создала
[1510].
Вторым по мощности движением было движение за права пациентов, и тут получатели услуг тоже начали громче заявлять о своих потребностях профессиональным экспертам и властям. Хотя медицинские услуги предоставлялись целым рядом государственных, частных и благотворительных органов, вопросы выбора и голоса во всех них были примерно на таком же уровне, как и в госсекторе. К началу 1970-х термин «пользователь медицинских услуг» (англ. health consumer) прочно вошел в политический лексикон. Как и в случае с жильцами, превращение пациентов в потребителей началось не с неоклассической экономики, а с критики власти и возрождения волюнтаризма. Группы пациентов заново открывали для себя взаимопомощь. Этот процесс начался еще в 1930-е годы в Соединенных Штатах с созданием «Анонимных алкоголиков» и ростом интереса к гомеопатии. Однако настоящий бум случился после Второй мировой войны – в Великобритании, например, в эти годы появились организации MIND, Национальное общество пациентов, страдающих церебральным параличом (National Spastics Society), Группа больных мышечной дистрофией, Ассоциация пациентов и ряд других групп взаимопомощи
[1511].
