Я думаю, что у Александра было много женщин. И он их использовал сугубо для развлечений, для снятия стресса и напряжения после очередного задания, или кровавой стычки на линии фронта в обреченном на гибель Ираке. Разумеется, использовал на один раз. Поэтому и привык быстро, чёрство, как было угодно лишь ему. Прирожденному альфе и доминанту. Железному солдату.
Но я не одноразовая шлюха. Я его жена!
Как объяснить это мягко, без скандала, чтобы не разгневать… того, кто видел смерть в упор? Тому, у кого руки по локоть в чужой крови? Тому, кто убивал врагов?
Я не знаю…
Я боюсь.
Поэтому и живу в бесконечном страхе.
Поэтому живу так… как жить не должна.
* * *
Шли годы. Я успешно окончила учебу, получила диплом и устроилась учителем английского языка в интернат, для деток из неблагополучных семей, а в свободное от официальной работы время, подрабатывала частным репетитором.
Мы жили как обычная семья. Работа, дом, дом, работа. Выходные. Стирка, глажка… Снова работа. Иногда выезжали за город на шашлыки с друзьями, иногда гуляли в парке. Мне пришлось завести собаку, чтобы хоть как-то отвлекаться, чтобы выбираться на улицу.
Потому что… забеременеть у меня не получалось.
Прошёл год. Два. Три…
Время летело с поразительной скоростью.
Только сейчас, после очередного медицинского осмотра, я вдруг задумалась, что мы с Александром прожили в браке три с половиной года!
Как прожили?
Да так. Виделись лишь по вечерам.
Его больше заботило общение с друзьями — бывшими сослуживцами, а я была нужна лишь для снятия полового напряжения.
До сегодняшнего дня я об этом не задумывалась. Полностью погрязла в работе, в чужих проблемах, поскольку я нашла своё призвание — помогать брошенным деткам.
Но… сейчас… я осознала, что так продолжаться больше не может!
Я не живу. Я просто существую.
Без любви. Как высушенное, лишенное воды и солнца растение.
Без истинной любви, без чувственной ласки, я погибаю.
Отдавая себя чужим проблемам. В то время как у самой… Их тьма и болото.
Очередной поход в очередную клинику резко изменил мою мертвую жизнь.
А я, наконец, поняла!
Что у нас с Александром не стешится! И не слюбится!
Да, я была дурой. Маленькой, неуверенной в себе идиоточкой.
Но лучше понять это поздно, чем никогда.
Потому что я — повзрослела.
Работа в интернате многому научила. В первую очередь — преодолевать трудности и самостоятельно зарабатывать на жизнь.
Общаясь с детьми, я поняла, что мои проблемы, в отличии от проблем обездоленных деток, сущий пустяк.
Однако… я столкнулась с новой, убивающей во мне смысл к жизни, проблемой.
С бесплодием.
Сколько бы мы не старались, сколько бы не бегали по врачам…
Бесполезно!
Ни чёрта не получалось.
* * *
Сегодня мы с Александром явились на очередной осмотр к гинекологу после, наверно десятого, ЭКО.
Сделав УЗИ, взяв анализы, доктор, как обычно, грустно вздохнув, безрадостно покачала головой:
— Не понимаю! В чём ваша проблема… Вроде бы и с органами все в порядке, и с гормонами. Странно. Тяжёлый случай. Впервые сталкиваюсь с подобным. Даже не знаю, что вам посоветовать… Стыдно говорить — но либо молиться, либо решиться на суррогатное материнство.
— Нет! Исключено! — Валентина Витальевна вздрогнула, уронив на пол ручку, когда мой супруг злобно зарычал, стукнув кулаком столу.
— Успокойся. — Всхлипнула, пытаясь утешить. Но куда там!
Этого я и боялась.
Что когда-нибудь он сорвётся и кто-то, не дай Бог, пострадает.
Александр ведь терпеть не может, если что-то противоречит его хотелкам.
Он всегда добивался желаемого. На службе научили.
А сейчас… он воспринимает данную ситуацию так, словно терпит поражение в бою, длиной в несколько лет.
— Соня должна родить! Сама! — глаза мужа буквально светились от угроз и взрывались от гнева. Александр, огромный и разъяренный, склонился над бедной, притихшей от шока Валентиной Витальевной, как грозовая туча над маленьким, попавшим в шторм корабликом.
— Успокойтесь, пожалуйста. Мы врачи, а не волшебники.
— Может дело в деньгах??
Мне надоело слушать эти бесконечные скандалы, надоело шастать по клиникам, раз за разом убеждаясь в том, что я немощная и бракованная пустышка, не способная выполнить своё женское предназначение.
Говорил ли мне это Александр в лоб?
Нет. Он — нет!
Его мамочка намекнула.
Однажды, я услышала их гадкие сплетни на кухне. В тот день просто пораньше вернулась с работы, а они, настолько сильно увлеклись вытиранием об меня ног, что не заметили скорого возвращения.
Что, спрашивается, делала у нас в квартире Анфиса Павловна?
Шастала туда-сюда день ото дня, таская кастрюли с борщём.
Она приходила к нам в гости и, первым делом, бежала к холодильнику, проверять, чем я «травлю» её уже здорового лба-отпрыска.
Муж никогда не смел перечить мамочке, а когда ведьма уходила, просил за неё прощения, бросаясь с объятиями.
Ей, видите ли, не нравилась моя стряпня. Подлая гадюка шептала за спиной сыночки, что якобы я мечтаю отравить единственного дитятю. А когда мы решили завести щенка — и вовсе решила, что я намеренно не хочу ребёнка, что я буквально помешана на дурацкой работе и собаках.
Мы не ставили её в известность по поводу нашей проблемы, касательно бесплодия. Александр знал, насколько мне тяжело.
Однако, спустя годы, все изменилось.
Муж изменился.
И я думаю, причина в его возрасте.
У друзей ведь по два, по три дитя. А у нас… собака!
Молодая, красивая жена, двадцать три года!
Рожай, как кошка, — не хочу!
Видимо, Сашу это выбесило: упрёки со стороны матери, презрительные взгляды бывших коллег, неутешительные диагнозы врачей, моя беспричинная дефективность.
Изначально, он дал мне время, чтобы привыкнуть друг к другу. Знакомы то мы были всего ничего. Но годы шли, а результата нет и нет.
За это время он истерзал меня по самую душонку!
Я же надеялась, что придёт время, и все у нас наладится. Моё сердце снова забьётся на полную мощь! От окрыляющих, выбивающих почву из-под ног ощущений. Трусики будут мокреть от одного лишь взгляда, низ живота скручивать в сладких спазмах, а набухшие от возбуждения соски, с приятной резью врезаться в ткань лифчика.
