Его вздыбленных член будто прожигает в моей спине сквозную дырку.
По-прежнему стоит. Но уже не настолько сильно.
— Чёрт подери… Что же ты надела, Соняяяя. Я ведь только что кончил в штаны.
И я не шучу.
Я наделала?
Да я вообще лежала и никого не трогала.
В конце концов Давид вытаскивает свою руку из моих трусиков, включает светильник на тумбочке, взглядом рыщет по комнате.
— С-салфетки… они в верхнем ящике. — Смущённо.
Боюсь даже обернуться. Щёки как будто облили бензином и подпалили.
Я наверно сейчас такая, как тот самый рак, которого мы с Давидом не так давно слопали в ресторане. Красная и полностью опустошенная. Но до смерти счастливая.
Шелестит там пачкой, что-то бубнит себе под нос. Огромный такой, как бабушкин совдеповский шифоньер, практически лбом упирается в потолок. Непривычно видеть живого медведя в своей мизерной конуре.
Только сейчас, возвратившись в суровую реальность, я поняла, что мы ласкали друг друга в темноте. Но стоило только Давиду включить свет… как его лицо тут же исказилось гневом. Когда он… увидел красные полосы на моей щеке.
— Что это за херня, детка?
— Да, так… Просто, эээ… — запнулась.
А врать не получается!
Всё равно догадается.
— В общем… с матерью поругались.
— Из-за меня?
— Из-за тебя.
— Узнала.
— Угу.
— Млять! Так и думал! И что, именно поэтому она подняла на тебя руку?
— Она выпила немного…
— Дерьмо. — Выругался. В полтона. И пнул ногой ни в чём не повинную стену, — Послушай, Соня! Хочешь я с ней поговорю?
— Бесполезно. Не достучишься. Она против наших отношений. Я… в общем не знаю что делать.
— Зато я знаю… Сбежать!
— Сбежать??
— Да. Согласна? Сбежим, к дьяволу, и начнём новую жизнь. Вместе. Вдвоём. Лишь ты и я. За деньги не волнуйся. А город… Можешь выбрать сама. Мне фиолетово. С тобой, хоть на луну, детка.
Не верю! Не верю! Не верююю!
Безумная, нехорошая идея!
О которой… О которой, чёрт возьми, я так долго мечтала.
Чувствую, как куда-то улетаю, как на душе начинают порхать птицы, как сердце, дергается в приятных конвульсиях и подскакивает где-то в желудке, пропуская удары.
— Давид… Я… Я согласна. — Рыдаю от запредельных эмоций.
— Рад, что ты так быстро приняла решение. — А он улыбается, притягивая меня к своей ароматной шее, ногтями царапая кожу волос, усиливая тот сумасшедший аффект, в который я сейчас впала.
— Просто я уже давно хотела сбежать. Но у меня, увы, не было денег. — Оправдываюсь, больше самой себе, чем ему.
— Запомни… Ты моя. Крошка. — Своим поцелуем он поставил очередную метку на моей груди. — Дождись меня. И я заберу тебя. Очень скоро. После того, как завершу одно срочное дело. Договорились?
— Я буду ждать. — С отчаяньем. — Обещаю.
Сладко-сладко целует в шею, поцелуями двигаясь к губам. И напоследок ещё раз берёт мои губы в страстный плен, отчего, я снова чувствую, как по венам хлещет вожделение, когда его острый холм снова вжимается в мой живот.
Будто между нами ничего и не было минутой ранее.
— Сладких снов, куколка. — Быстро отстраняется, направляясь к окну. На секунду замирает, бросает на меня предупреждающий взгляд. — Ты — моя жизнь.
— Сладких снов, любимый. — Не хочу, чтобы Давид уходил. Слёзы льются по щекам. — Дожить бы до следующей нашей встречи. Я уже невыносимо скучаю.
Тихо-тихо успеваю шепнуть, глядя на то, как мужчина бесстрашно выпрыгивает в окно.
Глава 21
Эти выходные показались мне настоящей каторгой. Да ещё и так не вовремя совпали с майскими праздниками. Четыре выходных, вместо двух… я думала, что в заточении я провела больше месяца. А ещё думала, что, если вернусь на учёбу, тогда обязательно смогу увидеть любимого. Но как назло моё заключение продлилось больше, чем хотелось бы. А вечером, в понедельник, мать пригласила в гости своего ухажера.
— Соня, надеюсь урок усвоен! — не спрашивала, а констатировала, вырыкнув грозным голосом ранним утром, когда пришла сообщить о важном мероприятии. Я тогда еле-еле глаза продрала, потому что рыдала всю ночь, а она резко шторы распахнула, так, что у меня наверно сосуды в глазах полопались. — Сегодня к нам вечером придёт Виктор. Хочу вас познакомить. Так что вытри слёзы, натяни на лицо приветливую улыбку и притворись, что тебе интересен этот ужин также, как и мне.
Спорить я не стала. Возможно, если эти посиделки пройдут «на ура» она подобреет. И разрешит мне выходить из комнаты не только, чтобы справить нужду.
***
Я устала как проклятая! До самого прихода гостя драила полы, резала салаты, боролась с пылью на шкафах и занималась прочей бытовой ерундой, чтобы ей угодить, чтобы не дай Бог не разгневать вселенское зло, скрытое в женской плоти.
Хрупкой, ранимой на вид. Ровно в девятнадцать ноль-ноль в дверь постучали.
Мать радостно запорхала к прихожей, поправляя свои волосы, срывая с себя кухонный фартук и заталкивая его в подсобку.
Я тоже засеменила следом. Спрятался за угол, глядя на то как она, довольная как мартовская кошка, с улыбкой до потолка открывает дверь, впуская в наш дом немолодого мужчину, выряженного в строгий костюм тёмно-коричневого цвета.
В ноздри моментально ударил стойкий запах одеколона, а по ушам резанул властный бас, от которого вдоль позвоночника рассыпались не очень приятные мурашки.
Мужчина слегка улыбнулся маме, поцеловал её в щёку и вручил букет красных роз.
Как банально и как скучно…
Мне вон Давид подарил целого медведя, сделанного из сотни мелких розочек.
Высокий, худощавый, с тёмно-русыми волосами и карими глазами. От него исходила мощная энергетика. Энергетика власти, холода, стали. Этот человек показался мне чересчур сдержанным. И наверно даже чересчур щепетильным, правильным. Опрятно одетый. Осанка высокомерного, уверенного в себе предпринимателя. Взгляд волевой, оценивающий, сканирующий до самых костей.
Мне хватило и трех секунд, чтобы понять, что этот человек весьма непростой тип. И у меня, определённо, не возникло и грамма симпатии по отношению к его персоне. Хотя, возможно я… либо ревную, либо просто без настроения, либо мне нужно время, чтобы узнать «нового папика» поближе.
И да! Мать говорила, что он следователь. Весьма важная и весьма серьёзная шишка в нашем городе.
— Спасибо, Виктор! Они чудесные! — пропела маман, бережно взяв в руки ароматный «веник», — Пойду поставлю цветы в воду. А ты проходи в гостиную, чувствуй себя как дома! — затем, тон её голоса резко изменился, — Соняяяя! Ты где? Почему гостей не встречаешь?! Проводи Виктора в комнату.
