– Ах, ты, редиска!!!
Первым отмер дракон и, соскочив с дивана, попытался схватить улыбающуюся заю, но она оказалась проворнее и увернулась. Еще одна попытка, но на этот раз она не уворачивается, а наоборот, сама запрыгивает ему на спину и хохочет так громко и задорно, что улыбается даже Рангар.
– Я думал, ты умерла! Я! Я тут места себе не нахожу!!! ЗАЯ! – Извернувшись и схватив Алиску за ноги, перевернул ее вниз головой и так и выговаривал, пока она хихикала, как маленькая дурочка. – Прекрати!
– Не… не… не могу-у-у… Халк, пу…у… сти-и-и… ик! Ты из меня сейчас завтрак вытря…се-е-ешь!!!
– Засранка!
– Ага.
– Бессовестная!
– Угу.
– Малявка бессердечная!
– Я тоже соскучилась. – Выгнув шею, жалобно похлопала ресничками. – Отпусти, а? Неудобно. А я думала, чаю попьем… мы пирог принесли…
– А с чем пирог?
– Есть с рыбой, есть с малиной. Какой будешь?
– Ох, зая-зая… – Перевернув сестренку прямо в воздухе, дракон прижал ее к себе так крепко, что захрустели девичьи косточки. – Ну, могла хоть весточку подать, а?
– Неа, не могла. Мы лечились и дом строили. Вот, вчера достроили. На завтра назначено новоселье. Как думаешь, все придут?
– А дом большой?
– Планета.
– Готовь пироги, зая! Придут ВСЕ!
– Это угроза? – Со смехом отстранившись и вернувшись к молчаливо улыбающемуся супругу, Алиса обняла его за талию. – Ты учти, мы, Темные демиурги, угроз не приемлем.
– Я ж говорю – засранка! – С некоторым восхищением покачав головой, Халк обратился к Аскане. – Да, гены не скроешь…
– Хам!
– За это и любишь.
– Хам!!!
– Ага. – Подмигнув богине, снова переключил все внимание на Алису и Рангара. – А у нас тоже для вас новость. Угадай, какая?
– Вы поженились?
– Тьфу ты! Ну и как с тобой интригу держать?
– А что, по-моему логично. – Переглянувшись с супругом, Темная загадочно улыбнулась. – Сказать им?
– А они сами еще не знают?
– Хм…
– О чем?
– Хм…
– Зая?!
– Халк, а ты думал о том, чтобы когда-нибудь стать папой?
– Я… кем???
– Ну, папой. Это такой дракон, у которого есть ребеночек…
Нашарив за спиной диван, Халк рухнул на него со всей силы так, что он жалобно скрипнул, а затем дракон беспомощно посмотрел на почему-то смутившуюся Аскану.
– Аска???
– Да, дорогой?
– Ты… ты… того?
– Да, дорогой.
– ТЫ БЕРЕМЕННА???
– Валерьяночки, дорогой?
– Ты беременна!!! – Секунда ошарашенного молчания, странный проблеск в глазах, а потом… такой дикий, такой безумно радостный вопль, что его слышат даже на континенте. – ЙЯ-ХУ-У-У!!! Я СТАНУ ПАПО-О-ОЙ!!!
Новоселье удалось. Пришли действительно все. Три с лишним тысячи практикующих серферов, более полутысячи отставных серферов… на три дня и три ночи замерла вся межмировая доставка, дожидаясь, когда серферы в полном объеме отпразднуют возвращение в лоно семьи той, кто стала Темным демиургом, но все равно осталась серфером. Серфером, поставившим на место зарвавшихся Светлых демиургов.
Это было не просто новоселье – праздновалась победа и торжество справедливости. Условия для празднования были шикарнейшие – песчаный берег тропически-теплого океана, километровые столы с выпивкой и закусками для тех, кто проголодался, несколько точек с музыкой всех стилей и направлений, многочисленные бунгало для тех, кто устал танцевать, магическая обслуга, исполнение любого запроса в срок менее минуты…
Да, новоселье удалось.
– Знаешь, я так рада, что не надо прибираться вручную… – На четвертое утро, когда последний серфер покинул их планету и Темные демиурги снова наложили Абсолютный Запрет на посетителей, Алиса с кривой улыбкой осматривала последствия многодневной гулянки.
Щелчок пальцами и все снова в первозданном виде. Единственное, что Алиса не стала убирать, а наоборот наложила заклятие вечности – это огромную ледяную скульптуру, расположившуюся на широкой песчаной косе, далеко вдающейся в океан. Скульптуру, подаренную пьяными ледяными демонами на третий день веселья и изображающую всех без исключения серферов, присутствующих на новоселье. Почти четыре тысячи серферов! Да, как оказалось, пьяные демоны-серферы и на такое способны.
– А я-то как рад. Тебе самой-то понравился праздник?
– Да, было неплохо. Но знаешь, думаю, в ближайшее время повторять не будем.
Понимающе улыбнувшись друг другу, демиурги отправились вверх по склону в замок, очень похожий на тот, где они жили совсем недавно. Единственное, что он был новым, но от того не менее величественным и уже любимым.
Ну и защита на нем стояла такая, что если даже планета вдруг прекратит свое существование, то замок – нет.
– Завтрак и за дело?
– Да, пора бы и поработать.
А через три дня состоялась закрытое заседание межгалактического масштаба. На скамье подсудимых – семнадцать Светлых демиургов, чье участие в заговоре против одного единственного Темного было обнаружено и доказано. Истец – выживший вопреки «гениальному» плану собственного отца, стоял рядом со странной женщиной неопределенной расы и вида, являющейся спасительницей и убийцей одновременно.
– Итак, согласно Своду демиургов… – Судья, самый древний Темный, низкорослый старец с густой черной бородой, очень похожий на гнома, зачитывал пункты приговора. – За организацию и подстрекательство, за незаконное удержание и отъем Темной Силы, все без исключения участники заговора приговариваются к развоплощению в смертных.
Два женских сдавленных вопля, чье-то грязное ругательство и семнадцать ненавидящих взглядов в сторону Темного, выжившего вопреки всему.
– Кроме того, Алиса, супруга Рангара Темного, за несанкционированное с нами уничтожение особо опасного элемента приговаривается… – Задумчивость, словно Судья еще сам не определился… затем сдавленное бормотание, словно он не может произнести это вслух… удивление, словно на листе, с которого он читает, написано совсем не то, что он ожидал… – Какого… – И вспышка понимания. – Алиса Темная! Что за шуточки?
– Прошу прощения? Ваша Честь? – И столько невинности было на лице той, что исподволь мешала Судье, что он тут же усомнился в ее причастности.
– Нет. Ничего. Кхм… – Прокашлявшись и прикрыв глаза, припоминая, что он придумал сегодня утром, судья отчеканил. – Алиса Темная приговаривается к году исправительных работ на благо Корпуса Наказания и Исцеления. На этом все. Приговор озвучен и подлежит исполнению сейчас же.
