Но в этот момент никто не обращает внимания на эти мелочи.
Да и мне, если бы подобная мысль у меня мелькнула, она также показалась бы
наивной. Просто человек увидел, как стреляют в хозяина дома, и поспешил ему на
помощь. Первым поспешил. Это ведь были вы, Семен Григорьевич?
Услышав эти слова, пожилой водитель вздрогнул. Все
повернулись к нему.
— Кто лучше всех знает, что творится в доме? Кто в
курсе всех дел своего хозяина, кто знает о его деньгах и любовницах, о его
друзьях и врагах?
Конечно, личный водитель. Который гораздо ближе, чем
собственная жена. Поэтому так часто и легко машина Блумберга уходила от
наблюдения. Зачем было следить за ним, если Семен Григорьевич и без того докладывал
обо всем. Но когда он привез ко мне Лейлу Махмудовну, кто-то в другом кабинете
понял и просчитал, что я могу помочь Блумбергу действительно сбежать за
границу. И тогда Семен Григорьевич получил конкретное задание. Я думаю даже,
что ему неплохо заплатили. И знаете, почему я так думаю? Своей хозяйке вы
соврали, сказав, что жена отдыхала в Подмосковье. А мне при первой встрече
назвали Финляндию. Зачем вы обманывали Лейлу Махмудовну? Не потому ли, что она
точно знала о ваших доходах? Вы ведь получали гораздо большие деньги за
информацию о семье своего хозяина. И подсознательно соврали ей. Это
подсознательное вранье меня и насторожило. А потом я вспомнил и про террасу. Вы
никак не могли быть на улице в момент убийства. Вы должны были находиться в коридоре.
Правда, вы сказали мне, что выходили покурить, но даже в этом случае путь через
коридор в гостиную гораздо короче, чем через террасу. И только в одном случае
вы могли оказаться рядом с террасой. Если, вернувшись после убийства Паши, не
смогли попасть в дом, потому что оказалось закрыто окно.
Семен Григорьевич сидел, опустив голову. Все смотрели на
него. А он молчал, не решаясь ответить.
— У вас еще было несколько мелких ошибок. Сначала вы
потеряли один из патронов, который нашел все тот же Игорь. Конечно, вы хорошо
придумали со своим падением, когда мы возвращались. Очевидно, когда вы бежали в
первый раз, вы тоже упали. И поэтому решили упасть во второй раз, чтобы грязь
на вашей одежде не могла вас выдать. Но вас выдала ваша самоуверенность. Когда
я попросил вас побежать в сторону соседнего дома и посмотреть, что там
произошло, вы не стали торопиться. Вы просто вышли из дома и закурили. Зачем
вам было спешить, ведь вы точно знали, что именно случилось со вторым
водителем. Но эта самоуверенность вас подвела. Вы стояли у машины, и Сайд
случайно увидел вас в окно. Вы никуда не торопились. Значит, точно знали, что
Паша был убит. А откуда вам это было знать, если вы не были в соседнем доме? Я
думаю даже, что Сайд ошибся. Вы не просто стояли у машины. Очевидно, вы прятали
там орудие преступления, которым убили своего напарника. Вот и вся история,
Семен Григорьевич.
— У вас нет доказательств, — поднял голову
водитель, — это все одни слова.
— Есть, — сказал Дронго, — теперь уже есть.
Игоря вы убили потому, что он вас заподозрил. Отчасти виноват в этом и я,
сказав ему о том, что вы видели, как он входил в бильярдную. Вы не могли этого
видеть из коридора, потому что вас там не было. Вы видели его, стоя за окном,
когда уже уходили от дома. Но самое главное, что патрон, о котором я говорил,
был найден не рядом с окном, а в кармане вашей куртки. Он завалился за
подкладку, и я его там обнаружил. Я вас обманул, когда сказал, что патрон был
найден у окна.
— Будь ты проклят! — хрипло крикнул водитель,
вскакивая на ноги. — Будь ты проклят.
Он поднял стул и замахнулся, намереваясь бросить его в
Дронго.
Сайд вскочил со своего места. Но у него не было оружия. И в
этот момент прозвучал выстрел. Все обернулись. Стреляла Лариса Алтунина,
выхватившая из своей сумочки тот самый «браунинг». Она выстрелила в дверь,
рассчитав таким образом траекторию полета пули, чтобы она просвистела у самой
головы убийцы.
— Хватит, — сухо сказала она, — вы проиграли,
Семен Григорьевич.
Перестаньте паясничать.
Семен Григорьевич выпустил из рук стул и вдруг громко,
истерически заплакал.
— Я не хотел, я не хотел убивать Пашу. Он даже не
повернулся ко мне, услышав мой голос. Я думал его оглушить, а потом разделить с
ним деньги. Просто я немного опоздал. Опоздал. И Сергея Леонидовича не хотел.
Но они сказали, что все равно его уберут. Все равно уберут.
— Сайд, соберите всех людей, кто есть на даче, и
прикажите стеречь этого мерзавца, — приказал Кузнецов. — Пусть им
занимается прокуратура.
Сайд подошел к Ларисе, взял у нее пистолет и ткнул водителя
в бок:
— Вставай, гнида. Идем со мной. Они вышли из комнаты.
— Он нам расскажет, кто его нанял, — с пафосом
сказал Олег Михайлович.
— Не будьте таким наивным, — поморщился
Дронго, — он ничего не знает.
Его нанимали через десятых лиц, которых уберут, едва узнают
о его провале. А рядом с Блумбергом подкупят другого человека. Вас, например,
или Ларису, или даже Сайда Сафарова, брата его жены. Главное, чтобы это был
близкий человек, которому абсолютно доверяешь. Как покупать — они хорошо знают.
А с этим, — кивнул он на дверь, за которую увели водителя, — уже все
ясно. Или его просто уберут в тюрьме, или дадут на полную катушку, если,
конечно, будет молчать.
Виновных все равно не найдут. В нынешней России виновных
будут искать все время, пока у власти этот фаворит. А когда Придет другой, у
него уже будут свои любимчики и свои враги. И все постепенно забудут и о вашем
банке, и о Сергее Леонидовиче.
Кузнецов молчал. Лариса, отвернувшись, смотрела в сторону
соседней дачи. Дронго взял со стола патрон, подошел к хозяйке дома.
— Вы в самом деле нашли его в куртке этого
негодяя? — спросила она. — И все время молчали?
— Конечно, нет, — печально улыбнулся он, —
патрон нашли там, где я сказал. На полу в бильярдной. Просто я блефовал.
— Вы страшный человек, — прошептала она не то с восхищением,
не то с ужасом. — Как же мне теперь жить? — с неожиданной болью
произнесла женщина.
— В древности люди верили, что есть Харон, который
перевозит души умерших через реку забвения с одного берега на другой. И жены
обычно вкладывали в рот своему умершему мужу монетку для платы Харону, —
сказал Дронго.
Она смотрела на него глазами, полными слез.
— Я думаю, — продолжал он, — будет гораздо
лучше, если вы предадите забвению все случившееся сегодня. Перейдете с одного
берега на другой. Только в обратном порядке. Уйдете от ваших трупов к живым
людям. И заплатите Харону вот этим патроном.
Он вложил ей в руку патрон и, не прощаясь, вышел из
гостиной. Трое оставшихся в комнате молча смотрели, как он идет по двору. Было
нечто непонятное в этом человеке, что так пугало их. Возможно, он и был самим
Хароном. Перевозчиком «мертвых душ», которые умирали еще при жизни, совершая
свои преступления, и которых он искал и находил среди живых людей.
