Так выглядит убедительнее, — вслух размышлял
Дронго. — В случае покушения именно они в первую очередь должны вас
прикрывать. А Семен Григорьевич понадобится для того, чтобы потом незаметно
отвезти вас. Нужно будет еще продумать все вопросы. И зачем только вы придумали
такой сложный способ ухода с работы. Ну, это я так, к слову. Значит, шесть
человек, число дьявола, — задумчиво сказал Дронго, — хотя нет. Вместе
с нами уже восемь. Это очень много, Сергей Леонидович. Слишком много даже для
того, чтобы спокойно умереть. И плюс еще «убийца».
— Какой убийца? — нервно спросил Блумберг. —
Зачем нам убийца?
— Чтобы все выглядело по-настоящему, иначе как вы
собираетесь умереть? — уточнил Дронго. Банкир поежился.
— Я не думал, что вы решите сделать все на таком
серьезном уровне. Мне хотелось бы просто исчезнуть и чтобы все думали, что я
погиб. Скажем, утонул или просто исчез.
— Так не бывает, — возразил Дронго, — вы
слишком известный человек, чтобы так просто исчезнуть. Пока вас не убьют
по-настоящему и пока не увидят ваш труп, никто не поверит в ваше исчезновение.
Это будет еще хуже. Начнут искать и все время будут держать под наблюдением
вашу семью. Нет, так не получится. Давайте умирать «по-настоящему».
Блумберг снова достал расческу. Подумал немного и сунул ее
обратно в карман.
— И кого вы предлагаете на роль моего убийцы? —
хмуро спросил он.
— Важно не кого. Важно, кто сумеет сделать все за
убийцу и потом исчезнуть. Нужен кто-то из ваших близких людей. И нужна
снайперская винтовка с оптическим прицелом, которую я буду доставать по своим
каналам, иначе вы можете сорвать всю операцию.
— Вы хотите, чтобы в меня стреляли
по-настоящему? — испугался банкир.
— Нет, конечно. Вы наденете специальный жилет, и в
момент выстрелов все увидят, как пули разрывают ваше тело. Можете не
беспокоиться, в киноподобные вещи отработаны неплохо.
— Надеюсь, — кивнул Блумберг, — иначе будет
крайне неприятно, если в меня попадут настоящие пули и действительно разорвут
мне тело.
. — Желательно, чтобы это случилось на вашей даче в
присутствии достаточно большого количества людей. Мне нужно будет побывать там
и все проверить самому. Убийца выстрелит в вас два раза и, бросив винтовку,
сбежит, как обычно бывает в таких случаях. Вы получите два ранения, причем такие
убедительные, чтобы все их видели. Я даже думаю, что рядом с вами можно
поставить какую-нибудь экзальтированную дамочку, которая грохнется в обморок,
когда ваша кровь брызнет ей в лицо.
— Значит, кровь все-таки будет?
— Это будет краска. Не проявляйте нетерпения, Сергей
Леонидович. Мы еще не договорились по личности вашего убийцы. Нужен будет
достаточно близкий вам человек, но не входящий в первую шестерку людей,
находящихся с вами в прямом контакте, чтобы это не так бросалось в глаза. И,
главное, должен быть убедительный повод для сбора на даче большого количества
людей.
Блумберг задумался.
— Может быть, собраться из-за моей картины? —
нерешительно прошептал он. — Но она висит в доме.
— Какая картина?
— Недавно я приобрел подлинник Репина. Купил у одной
очень известной семьи. Это небольшая картина, но я выложил за нее довольно
много денег. Это лучшее размещение капитала. Семья, продавшая мне картину,
достаточно известна в России. Просто мы договорились, чтобы я не говорил об
этом, хотя журналисты все равно пронюхали. Дед был академиком, собирал
коллекцию живописи. А внук решил продать нашему банку картину. Вот я ее и купил
для себя. Об этом писали в некоторых газетах.
— Вы еще хотите, чтобы вас после этого любили, —
усмехнулся Дронго. — Итак, вы желаете устроить презентацию картины?
— Да. Но почему на даче? Не лучше устроить это дома?
Или в банке?
— С дачи удобнее везти вас раненого в больницу, —
пояснил Дронго, — а по дороге вы можете «умереть», и скорбная весть об
этом придет на дачу, где будут гости. Но прежде всего нам нужно решить, кто
бросит винтовку.
Блумберг тяжело вздохнул, напряженно размышляя.
— Этому человеку вы должны доверять, — продолжал
Дронго.
Банкир все хмурился. Дронго терпеливо ждал.
— Не знаю, — наконец сказал банкир, — просто
не знаю.
— У вас нет такого человека? — тихо спросил
Дронго.
— Наверное, нет.
— Ну и жизнь у вас, Сергей Леонидович, — мягко
заметил Дронго, — просто не позавидуешь. И стреляют банкиров, и травят их,
и в тюрьмы сажают. И — никого рядом из друзей и близких. Просто не жизнь, а
настоящая пытка. Я начинаю понимать, почему вы хотите сбежать.
— Не только поэтому, — поднял руку, словно
защищаясь от слов Дронго, его собеседник, — в последнее время я стал
замечать, что мои противники неплохо информированы о моих делах в банке. Вполне
возможно, кто-то их ставит в известность. А это мне неприятно. Очень неприятно.
И это еще одна причина, по которой я хочу поскорее исчезнуть.
— Вы меня убедили, — вздохнул Дронго, —
по-моему, вам лучше действительно убраться из банка. И хотя я все равно против
столь экстравагантного способа решения ваших проблем, тем не менее готов вам
помочь.
Скажите, ваш второй водитель не может подойти на роль
убийцы?
— Паша? — удивился банкир и, не отвечая на вопрос,
вдруг кивнул:
— Это интересная мысль.
— В таком случае давайте остановимся на его
кандидатуре, — предложил Дронго, — конечно, лучше было бы, если
вместо него был бы Семен Григорьевич, но он еще понадобится, когда вас повезут
в больницу. Вы ведь не должны сразу умирать. Это должно случиться по дороге в
больницу.
— Вы так натуралистично рассказываете, — нервно
заметил Блумберг, — что мне просто хочется на все плюнуть и оставить эту
затею.
— Я бы не возражал, — быстро вставил Дронго.
— Нет, — тяжело вздохнул заказчик собственной
«смерти». — Все решено.
Если я еще немного потяну время, они закончат ревизию, и
тогда мне уже ничего не поможет. Меня просто посадят в тюрьму и там удавят
руками уголовников по-настоящему. И при этом варианте моя семья действительно
разорится, и никто не поможет.
— Тогда еще раз обговорим детали, — предложил
Дронго, — и не забудьте, что с этой минуты вы ни с кем больше не говорите
об этом деле. А любой ваш разговор отныне будет происходить только с моего
разрешения. Иначе я снимаю с себя всю ответственность за предстоящее
«покушение».
— Да, конечно, — согласился Блумберг, — у
меня просто нет другого выхода.
Глава 5
По Москве давно уже поговаривали о дорогом приобретении
банкира. И вот на самом деле Сергей Блумберг объявил, что собирается устроить
презентацию картины в «достаточно узком кругу». Это означало, что будут
приглашены не менее ста — ста пятидесяти гостей, в состав которых войдут не
только известные банкиры и меценаты, но и не менее известные журналисты,
питающиеся банковскими и околобанковскими сплетнями. Это был удивительный
парадокс, когда о приобретенной картине писали журналисты, специализирующиеся
на экономических проблемах, а искусствоведы рассуждали о кредитной политике
государства. Эпоха непрофессионалов и дилетантов, порожденная воинствующей
некомпетентностью партийных чиновников в годы застоя, расцвела через двадцать
лет, став символом девяностых.
