И тогда Забродов, сконцентрировавшись, превратившись в комок сжатых нервов и мышц, сделал обманное движение, бросившись вначале влево, а затем качнулся вправо, и ребром ладони ударил Хоботова в горло. Ударил сильно. Скульптор-убийца остановился, кувалда упала на деревянный пол с глухим стуком.
Судорожное дыхание со свистом вырывалось из разверстого рта скульптора. Илларион начал бить, методично нанося удар за ударом.
Наконец, огромный скульптор качнулся и медленно опустился на колени. Дважды Илларион заехал ногой Хоботову в живот и грудь. Тот рухнул на пол – лицом вниз.
«Этого хватит минут на пять», – подумал Забродов и, бросившись к стеллажу, оборвал штору, укрепленную на стальном тросе.
С тонким стальным тросом, который сразу же свернулся в пружину в руках, Илларион подошел к неподвижно лежащему скульптору-маньяку, присел на корточки. И в этот момент Хоботов бросился на него.
Казалось, не было ни сокрушительных ударов, ни того, что предшествовало им. Хоботов опрокинул Забродова, навалясь на него всем своим тяжелым могучим телом. Его руки тянулись к горлу Иллариона, и тот понял, что если пальцы сомкнутся на шее, его песенка спета.
Он двумя руками принялся выворачивать запястья скульптора, и тот, не придумав ничего лучшего, вцепился зубами в руку Иллариона. Забродов разжал пальцы, схватил Хоботова за уши и несколько раз изо всей силы ударил головой в лицо. Захрустели сломанные носовые перегородки. Хоботов захрипел, кровь полилась на грудь и на лицо Иллариону. Он вывернулся, сбросил скульптора, руки которого тянулись к нему, в дважды ударил ногой.
Хоботов замер. Затем Илларион связал запястья стальным тросом, заломив руки Хоботова за спину, связал и ноги, подтащил Хоботова к дивану, набрал в ведро воды и вылил на голову скульптору. Тот тряхнул головой, открыл глаза. Он смотрел на Иллариона с ненавистью, но сделать уже ничего не мог. Он дергался, дергался яростно, но стальной трос лишь сильнее впивался в его тело. Хоботов ревел, рычал. А Илларион лишь улыбался, и улыбка, как понял Хоботов, на губах Забродова не предвещает ничего хорошего.
Но то, что задумал Забродов, Хоботову даже и в голову не могло прийти. Забродов нашел кувалду, схватил ее за длинную ручку и приблизился к скульптору.
– Ты что, хочешь меня убить?
– Нет, – сказал скульптору Илларион, – ты мне нужен живым.
– Тогда, что ты собираешься делать?
– Сейчас увидишь.
Илларион развернулся, подошел к скульптуре и принялся наносить удар за ударом. Глина, каркас, все это разрушалось, с каждым ударом скульптура становилась все безобразнее.
– Никто не отольет ее из бронзы, и не будешь ты знаменитым скульптором. Ты, возможно, будешь знаменитым маньяком и не больше этого. Ты станешь заурядной мразью. Хоботов, самой заурядной, обыкновенным душителем.
– Ты вандал, варвар, – ревел Хоботов, брызгая слюной и кровью.
– Пошел ты…
Когда со скульптурой было покончено, по лицу Хоботова текли слезы. Он плакал, в кровь кусая и без того разбитые губы. Илларион взял трубку и по памяти набрал вначале номер полковника Сорокина, попросил его вместе с людьми приехать в мастерскую скульптора.
Он сказал:
– Полковник, вы сейчас встретитесь с Удавом.
Затем позвонил Мещерякову и сообщил ему примерно то же. А уже через полчаса омоновцы вытаскивали из мастерской уже скованного наручниками, но все еще связанного стальным тросом скульптора Хоботова.
На прощание Сорокин крепко пожал ладонь Иллариону и, глядя в глаза, сказал:
– Извини меня, Илларион, я был не прав.
– Ничего, полковник, бывает.
– Сейчас я вижу, ты настоящий ас. Недаром тебя так называют.
– Это преувеличение, Владимир Петрович. Хотя доля правды в этих словах есть и немалая, – пожав руку полковника, сказал Забродов.
– Ну, Илларион, ты молодец! – сказал Мещеряков.
– Я сделал все, что мог.
Мещеряков отошел на пару шагов от Забродова и осмотрел его с ног до головы.
– Представляю, как это не просто было сделать!
* * *
Отпечатки пальцев, найденные экспертами в такси у акведука, совпадавшие с отпечатками пальцев в автомобиле официанта, были идентичны отпечаткам, снятым со скульптора Хоботова. А еще через неделю Леонид Хоботов заговорил. Следователи содрогнулись, услышав исповедь этого страшного человека.
Статья Натальи Болотовой была напечатана в самых крупных журналах, посвященных искусству. А сама она через месяц вместе с сыном уехала в Англию.
Среди провожавших ее был и Илларион Забродов, бывший инструктор спецназа ГРУ, носивший кличку Ас.
